Сергею Назину. Побойтесь Бога, Сергей Владимирович! Кого вы обвиняете в гонке за научным мейнстримом, чуть ли не в русофобии? Балановских? Ведь это они авторы обсуждаемого исследования. Мне кажется всё наоборот. Покойный Олег Балановский много раз доказывал, что ради научной истины он готов идти против сложившихся стереотипов и догм. Уж ему то научной смелости было не занимать. С Еленой Владимировной у меня были серьезные расхождения во взглядах на рождение славян, но ее репутация генетика тоже кристально чиста и ничем не запятнана. Зачем вы без повода на них напраслину возводите? 
Да и потом — что именно вы хотели увидеть в генофонде новгородцев? Гены балтийских славян? Но это старый научный миф о якобы имеющемся сходстве или родстве ильменских словен с населением германской или польской Балтии. Под ним кроме упорного желания натянуть сову на глобус никогда не было никакой основы. Где летописная история застает ильменских словен? В глубине той зоны, которая всегда была прибежищем фино-угорских племен, в зоне сплошной фино-угорской топонимии. И никаких массовых миграций сюда с юга или запада не просматривается. Я был всегда уверен, что ильменские словене — это финские племена, перешедшие на употребление славянского языка. Для меня единственной неожиданностью стало, что это не прибалтийские финны, а пермские (волжско-предуральские ). Но последнее тоже не удивительно. Взгляните на карту — https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/2/2d/Rus-10c-ethn.png
С запада к ильменским словенам примыкала меря. которая, как выяснилось, тоже принадлежит к кластеру пермских финнов. Видимо, это полоса в древности тянулась до Волхова. Мне показалось удивительным лишь высокая частота данного пермско-финского компонента — до 91% — у новгородцев. Я то наивно полагал, что там будут представлены и иные кластеры — тех же балтов, или прибалтийских финнов, или полян, или варягов Скандинавии, ожидал увидеть более мозаичную картину. Но нет — ильменские словене в массе своей оставались пермскими финнами и мало с кем смешивались. Этот интереснейший результат заставляет задуматься над тем, как же на самом деле шел процесс славянизации Русской равнины, если даже в Новгороде мы наблюдаем картину простого перехода племени на новый язык, без существенного изменения его генофонда. 

Владимиру Колганову. Вы требуете, чтобы я представил вам полный список смертельных болезней, из которых вы … будете выбирать ту или те, что по вашему мнению уничтожила(и) генофонд коренного населения Европы? Помилуйте, дорогой оппонент, но это никак не укладывается в правила научного спора. Это Вы защищаете версию болезни как причины радикальных перемен в генофонде европейцев. Вам ее и обосновывать. Вам и указывать на конкретное заболевание. Вам и доказывать, что это заболевание действительно могло произвести подобный эффект. Вам приводить исторические примеры уничтожения этим заболеванием целиком населения той или иной области или страны. Перекладывать на оппонента свои прямые обязанности — это дурной тон в споре. Вот почему извольте ответить на мой вопрос — если это была не чума, то что? …. Если вы не знаете болезни, которая может произвести подобный эффект, то так и скажите. Я к примеру считаю, что нет таких болезней. Именно потому отстаиваю версию, что дело не в эпидемии, а в геноциде. Вы же геноцид как причину перемены генофонда отрицаете. Ну так выдайте нам убедительную концепцию изменений генофонда без геноцида. Такую, чтобы в нее можно было поверить. Что касается ваших встречных вопросов, мне есть что ответить на них, но я буду отвечать только после того, как вы ответите на мой главный вопрос — что это была за болезнь.

Сергею Назину. Теперь по поводу пальчатых фибул, которые вы упорно считаете славянскими, хоть они таковыми и не являются. Вы пишите: «Я специально занимался происхождением пальчатых фибул, потому что в русской литературе этот вопрос специально не освящается. Вот что я выяснил, читая немецкого археолога Мартина (позже могу дать ссылки). Эти фибулы появились в V в. в захваченной готами Паннонии. Это были высококачественные произведения провинциальноримских мастеров. Оттуда мода на пальчатые фибулы распространилась по всему германскому миру вплоть до франков и аллеманов. Пальцев может быть больше или меньше, они могут даже срастаться, но это одна «мода». На рубеже V — VI вв. германцы повсеместно перестают носить эти фибулы и их бытование продолжается только на левобережье Нижнего Дуная и на Среднем Днепре, то есть в землях заселенных в VI — VII вв. явными славянами. Единственное исключение — готы в Крыму. Немец (!) Вернер справедливо назвал пальчатые фибулы VI — VII вв. славянскими, поскольку никто кроме славян и ГОРСТИ готов их не носил. А русский (!) исследователь Игорь Олегович Гавритухин посчитал, что этого достаточно, чтобы переименовать эти носимые в подавляющем большинстве славянами фибулы в «поствосточногерманские».
Здесь почти всё неверно. Я тоже специально занимался происхождением пальчатых фибул. Пару глав в моей последней книге «В когтях Грифона» посвящено этому явлению. Мне странно, что вы, якобы занимаясь этой проблемой, не нашли отражения ее в трудах отечественных специалистов. Давайте я навскидку дам вам несколько известных фамилий — Симонова, Фурасьев, Мишель Казанский. Все они разделяют позицию Гавритухина о том, что пальчатые фибулы родились в мире восточных германцев. Очень обстоятельно, с разбором каждого из типов пальчатых фибул, исследовал данный вопрос Флорин Курта.
Пальчатые фибулы тех типов, что с подачи Иоахима Вернера (кстати, к концу жизни от отрекся от данного мнения) приписывали антам, на самом деле встречались не только на левобережье Нижнего Дуная и на Среднем Днепре, как считаете вы. Они родились внутри Карпатской котловины, причем довольно поздно, уже после прихода сюда аваров. Причем появились эти фибулы в тех областях Карпатской котловины, где проживали гепиды, побежденные аварами и лангобардами. Это произведение гепидских мастеров. Кроме Карпатской котловины, где найдено большинство таких вещиц, они встречаются не только в пеньковских и колочинских землях Днепра, но в и в Крыму, а также в районе нижней Вислы, т.н. мазурская группа памятников. И Крым и мазурская группа весь период процветания Гепидии в Карпатской котловине были теснейшим образом с ней связаны. 
Что касается пальчатых фибул на Днепре, то они появляются здесь довольно поздно, позже чем в Карпатской котловине и иных местах — не ранее первых десятилетий 7 века. Это уже тот момент времени, когда анты исчезают со страниц летописей. Последнее упоминание о них находим у Симокатты, там говорится, что аварский каган Баян послал своего полководца Апсиха с войском с заданием уничтожить племя антов, как союзников византийцев. Вот именно с этого момента на Днепре появляются пальчатые фибулы гепидов вместе с множеством других вещей и украшений среднедунайского происхождения. Очевидно, что авары подчинили себе антов и управлять ими поставили неких всадников, у которых были в числе прочего популярны гепидские пальчатые фибулы.
Надеюсь, вы, наконец, с моей подачи обнаружите соответствующую литературу и перестанете грезить явно устаревшими версиями происхождения пальчатых фибул. 

Андрею Степанову. Всячески пробую вас понять. Вот ваш пост: «Балты таки генетически индоевропейцы и «родственники» (генетические) славян».
Вообще-то индоевропейцы — это такое языковое понятие, в генетике оно не применимо. Там есть иные — компонент западных степных пастухов. Компонент первых европейских фермеров. И так далее. Я например, как и множество современных ученых, полагаю, что индоевропейский язык в Европу принесли носители компонента западных степных пастухов. У вас иное мнение — что это сделали ранние европейские фермеры.
Когда вы пишите, что «балты таки генетические индоевропейцы», вы что имеете ввиду? Что они близки пастухам? Или фермерам? Без переводчика понять эту вашу мысль в принципе нельзя.
Идём далее. Вы утверждаете, что балты — «родственники (генетические) славян». Позвольте спросить — каких именно славян? Ведь славяне очень разные с точки зрения их генофондов. Используя вашу терминологию, можно сказать, что южные славяне отнюдь не генетические родственники славянам восточным, тем же русским, особенно северным русским или белорусам. Хотя и те и те тоже славяне. Македонцы — славяне? Славяне? Черногорцы — славяне? Славяне. Но генетически они родственники скорее соседним грекам, чем тем же русским, чехам или лужицким сорбам.
Что касается балтов, под которыми следует, видимо, понимать литовцев и латышей, то их в какой-то степени можно, конечно, признать родственниками белорусов. Это и не удивительно, поскольку белорусы — потомки балтских племен Верхнего Поднепровья. И долго находились в составе Великого княжества Литовского, а затем и Речи Посполитой. Но даже с белорусами у балтов имеются серьезные различия. Еще дальше балты от русских, даже северных, не говоря уже о южных русских и генетически близких к ним восточных украинцев. Еще дальше балты от всех прочих славянских народов.
Замечательно, что следующее ваше сообщение, отправленное без какого-либо перехода и пояснения звучит так: «Это дно ((( (или нет?)»
Дно, дно, не сомневайтесь! Если вы таким образом оцениваете собственные сообщения, то это очень верная оценка.

Шамилю Галееву. Зачем вы всё время пытаетесь ввести в заблуждение не разбирающихся в генетике людей? Вы пишите: «Авторы работы обнаружили не одну, две разные «новгородские» предковые компоненты — 8k_k6 и 14k_5 (рис. 1 и рис. 2). Несмотря на то, что они различаются очень существенно, обе составляют 90% генофонда новгородцев. Которую из них Вы называете «срединно-финнской»?»
Обе. Точнее  обоих случаях речь идет об одном и том же компоненте, который авторы называют «условно новгородским», а я называю его «срединно финским». В одном случае его вычисляли при разбивке генофонда 8 предковых компонентов, в другом — при разбивке на 14. Но и там и там он составлял практически весь генофонд популяции — 91%.  Цитирую статью Надежды Маркиной: «Анализ подтвердил, что при многих k выявляется компонента, достигающая максимума в новгородской популяции и редкая в большинстве других групп населения. В частности, при восьми предковых компонентах (k = 8) одна из них (8k_5k) достигает максимальных значений именно у новгородцев, составляя почти весь их генофонд (91%). Та же картина повторяется при увеличении числа компонент до 14 (компонента 14k_6k)». 
Одно из двух — либо вы совершенно не разбираетесь в генетике и окончательно запутались в трех соснах, либо, что намного хуже, сознательно пытаетесь сбить всех с толку.
Истина остается прежней — новгородцы — это на 91% потомки фино-угорских племен, родственных пермским финнам.

Шамилю Галееву. Продолжая ассоциацию с рыбой и селедкой, объясняю вам на этом простом примере то, что на самом деле обнаружили генетики. У новгородцев запасы рыбы (компоненты 8k_k6) исчисляется  в 91%. И вся их рыба — селёдка (компонента 14k_k5 ). Поэтому применительно конкретно к новгородцам нет никакой разницы между понятиями рыбы и селедки — широким компонентом 8k_k6 и более узким компонентом  14k_k5  . Для новгородцев они есть одно и тоже. Вот почему авторы исследования и ту и другую компоненту называют одинаково — «условно «новгородская» предковая компонента». Но если мы возьмем смолян, то окажется, что рыбы у них заготовлено — 40%, но селёдки из неё только 4%, а остальное — камбала. Примерно такая же картина в целом в русском генофонде. Там рыбы заготовлено на 34%, но далеко не вся она селедка, той лишь 5%. Ваша же позиция заключается в том, что вы пробуете доказать — селедка не рыба. Типа, это разные понятия, никак не связанные меж собой.  Меж тем, надо не просто учитывать, что селедка — это рыба, а для новгородцев еще и вся их рыба, но держать в уме и тот факт, что вся эта рыба морская и водится в море. Под морем я понимаю сообщество автохтонных народов северной части Русской равнины, большинство из которых говорило на финских языках. Надо учитывать родство этой «рыбы» в первую очередь с пермскими финнами, во вторую — с финнами вообще. Ваша же позиция иная. Поскольку вы пробуете противопоставить рыбу селедке, то на этом основании вы утверждаете, что 91% заготовленного новгородцами — это южные верблюды, то бишь древние славяне. Логикой, конечно, в ваших рассуждениях и не пахнет, ….

Шамилю Галееву. Если вы, Шамиль, не сумели понять положение дел с новгородским генофондом даже на простейшем примере про рыбу и селедку, то боюсь, что наша с вами дальнейшая дискуссия бесполезна — ничего я вам объяснить не смогу. Прочтите еще раз статью Надежды Маркиной. ….
Остальным пересказываю краткое содержание статьи. Генетики (Балановские и ко) изучили генофонд древненовгородской популяции. Как они это сделали? Отобрали из окрестных мест тех людей, чьи предки по всем линиям являлись коренными жителями. Кроме того, у них было два проверочных момента. Один — это жители района Порхов, Псковской области, который некогда принадлежал Новгородчине. Второй — жители Нижнего Новгорода, происходившие из Новгорода Великого. Всё совпало — генофонд древней Новгородчины удалось установить. Его проанализировали по полногеномным панелям — проще говоря, по аутосомам. Это более точная методика определения родства популяций, чем изучение игреков и мито. Новгородцы оказались удивительно однородны — 91% их генофонда был представлен всего одним компонентом. К удивлению генетиков, сам компонент оказался местным, родственным тем, что имеются у финских племен, тяготел даже не к прибалтийским, а к более восточным — пермско-волжским финнам, хотя и не был полностью идентичным тамошнему компоненту. Выяснилось также, что этот обнаруженный у новгородцев компонент попадается с почти такой же высокой частотой в генофонде современных ярославцев. Имеется он с довольно высокими цифрами и в генофонде русской популяции в целом — 34%. Волей-неволей генетикам пришлось предположить, что основатели Новгорода — ильменские словене — это не пришельцы вовсе, а аборигены здешних мест, племена родственные чуди, веси, мери.
Генетики попробовали раздробить этот компонент на несколько более мелких формаций, вместо 8 сделать 14 предковых компонентов. Но и при этом содержание данного аборигенного компонента у новгородцев и ярославцев не уменьшилось — как было 91 и 90%, так и осталось. А вот в русской популяции в целом его частота упала с 34 до 5%. Что означало — конкретно «новгородского» компонента у русских всего 5%, остальное (29%) приходится на очень близкие ему по происхождению компоненты, родственные, но не до конца идентичные. И судя по несовпадению двух карт (при 8 и 14 компонентах) эти родственные «чудо-веси-мерянскому» компоненту попали в русский генофонд от соседних более южных и западных аборигенных племен — кривичей, голяди, возможно мещеры и муромы. Часть этих племен могла говорить на балтских языках, часть на финнских, но все они были местными аборигенами. Вот такую картину обнаружили генетики и вынесли ее на суд историков, которые теперь упорно не хотят ее признать.
    

Шамилю Галееву. Не признав селедку рыбой вы лишний раз подтвердили мою правоту — с вами, Шамиль, спорить бессмысленно. Ибо вы озабочены не поиском истины, а попыткой всеми правдами и неправдами отстоять свою точку зрения, даже если вам самому очевидна ее ошибочность. …
Вот вы пишите, обращаясь ко мне: «Вы предполагаете, что ильменские словене — это на 100% дославянское население. В результате Вы называете точную (нереально большую) долю — 90% финского субстрата и приписываете своё предположение авторам статьи…  А генетики предполагают, что ильменские словене сохранили наследие местного дославянского населения. Точную цифру они не указывают. Может, 20% сохранили, может, 40%«. 
А вот что пишет Надежда Маркина в обсуждаемой здесь статье: «Обнаружено своеобразие генофонда новгородцев: у них доминирует (90 % генома) предковая компонента, которая в других русских популяциях составляет лишь треть генофонда и отсутствует у большинства других народов… Это подтверждает, что данная предковая компонента отражает генофонд древней Новгородчины…   Выдвинута гипотеза, что этот генетический пласт восходит к ильменским словенам, которые в свою очередь сохранили наследие местного дославянского населения, генетически более близкого востоку (волжским и пермским финно-язычным группам), чем западу (прибалтийским финно-язычным группам)».
О чем тут вообще спорить? Геноофонд новгородцев оказался удивительно однородным — он на 90% состоит из одной предковой компоненты. Именно она, как считают, генетики отражает «генофонд древней Новгородчины». Это, по мнению генетиков есть «наследие дославянского населения», более близкого к пермским финоязычным племенам, чем к прибалтийским финнам. Всё остальное — это ваши потуги навести тень на плетень. Потуги очень нелепые и очевидно провальные. Вы лично можете не признавать селедку рыбой, отрицать местные аборигенные корни новгородцев, утверждать всё, что заблагорассудится. Мне это уже не интересно. Ибо свой вывод о вас я уже сделал.
 

Еще раз по пунктам. Первое. Авторы статьи обнаружили в генофонде современных потомков новгородцев ОДНУ ДОМИНИРУЮЩУЮ ПОЛНОГЕНОМНУЮ КОМПОНЕНТУ с невиданной частотой — 91%. Второе. Они считают, что именно она отражает генофонд древних новгородцев. Третье. Авторы попытались определить происхождение этой компоненты. Вот что они об этом пишут: «Далее исследователи обращаются к данным по генофонду других народов, чтобы посмотреть, какие из них проявили сходство с «новгородской» предковой компонентой. Из всех обследованных народов европейской части России наиболее значительный след «новгородской» предковой компоненты обнаружен у коми-пермяков — в 80% изученных геномов она составляет в среднем 20%. Таким образом, из всех современных народов европейской части России и Урала именно коми-пермяки оказываются наиболее близки к генетической общности новгородской и ярославской популяций«. Итак, родство обнаружено на Северо-Востоке Русской равнины. Родней древним новгородцам оказались коми-пермяки. Четвертое. Какой итоговый вывод по данной компоненте делают ученые? Вот он: «древний генетический пласт Новгородчины восходит к генофонду ильменских словен, который, в свою очередь, унаследовал многие генетические черты местного дославянского населения, генетический портрет которого более тяготеет к востоку (волжским и пермским финно-язычным группам), чем к западу (прибалтийским финно-язычным группам)». В переводе на русский: ильменские словене — это потомки местного аборигенного племени, тяготеющего даже не к прибалтийским, а к пермским финнам.  Никакого другого толкования у выводов, сделанных генетиками нет. ПЛАСТ (тот самый доминирующий компонент) восходит к генофонду древних новгородцев. То есть, он не появился при Иване Грозном, как фантазировали здесь некоторые. И он, это пласт, собственно, и представляет, по мнению генетиков, генофонд древних новгородцев. Фактически между ними ставится знак равенства, хотя в реальности, конечно, в генофонде новгородцев могли быть и некоторые иные минорные пласты. А генофонд новгородцев, как известно, определяли ильменские словене. Не только они, конечно, но и иные окрестные племена — чудь, весь, меря, водь, ижора и прочие. Но ильменские словене — ядро этого генофонда. Мог быть таким доминирующим данный пласт у новгородцев, если бы его не было у ильменских словен? Нет, не мог — резонно решают авторы обсуждаемой работы. Тогда у них остается единственная версия, объясняющая данный феномен — ильменские словене не были пришельцами, но унаследовали свой генофонд от местного дославянского населения. Не будь у этих аборигенов доминирования найденного компонента, не смог бы он доминировать в генофонде ильменских словен, а затем и новгородцев, как их наследников. При этом сам этот доминирующий пласт тяготеет скорее к пермским финнам, чем к прибалтийским. То есть он, конечно, финский, но чуть более восточный. Точка. Вот что сказали нам генетики. Практически — открытым текстом. Хоть для этого и понадобилась им бездна научной смелости. Поскольку публика жаждала совсем иных выводов по генофонду новгородцев. Сейчас недалекие разумом, но упертые в своих версиях псевдо-патриоты будут нападать на генетиков,включая покойного Олега Балановского, обвинять их в русофобии и низкопоклонничестве перед Западом, в финомании (надо же какой термин выдумали!). Будут пытаться смешать с грязью меня только за то, что я называю вещи своими именами и не прячу голову в песок, подобно страусу. Остается пожелать генетикам, в частности Елене Владимировне, мужества в эту непростую для неё пору. Пусть она помнит — хулители сгинут, а научные достижения останутся и переживут века. Успехов всем честным ученым!

Шамилю Галееву. Делаю последнюю попытку достучаться до вашего здравого смысла. Вы пишите: «По Вашей версии в современных коренных новгородцах доля генофонда древнерусской Новгородчины равна доле генофонда финского субстрата. То есть, дославянский финнский субстрат превратился в новгородских русских вообще без участия славянского населения. А генетики предполагают, что ильменские словене сохранили наследие местного дославянского населения. Точную цифру они не указывают. Может, 20% сохранили, может, 40%».  Вот что об этом дословно пишет Надежда Маркина: «древний генетический пласт Новгородчины (имеется ввиду та компонента, что составляет 91% их генофонда) восходит к генофонду ильменских словен, который, в свою очередь, унаследовал многие генетические черты местного дославянского населения, генетический портрет которого более тяготеет к востоку (волжским и пермским финно-язычным группам), чем к западу (прибалтийским финно-язычным группам)». По-моему, всё предельно ясно. Этот доминирующий компонент (91%) просто обязан был быть в генофонде ильменских словен. Поскольку ильменские словене — основное население Новгорода. Не будь они носителями этого пласта, да еще с очень высокими частотами, близкими к 100%, мы бы никак не получили его в количестве 91% в генофонде древних новгородцев. Я вам больше скажу — этот пласт должен с высокими частотами присутствовать и у других племен региона — чуди, веси, мери. Они тоже поставляли население Новгороду. Эти племена были носителями не столько прибалтийско-финского компонента (как нам когда-то думалось), сколько именно срединно-финского компонента, доминирующего у ильменских словен и новгородцев. Словене с генетической точки зрения должны быть практически неотличимы от своих соседей, чтобы в генофонде новгородцев с такой высокой частотой доминировала лишь одна компонента.
Более того, Новгород — богатый торговый город на пересечении важных международных маршрутов. Он как пылесос должен был притягивать как окрестное население, так и купцов издалека — из Германии, Скандинавии, Поморья, Прибалтики, с юга. Кто-то из них неизбежно оседал здесь. Значит, некая толика тех 9%, что остается в генофонде новгородцев после вычета срединно-финской доминирующей компоненты, должна приходится на гостей издалека. Все торговые центры Балтики 8-10 веков отличались полиэтничностью. Ильменские словене, а равно и все окрестные племена должны были почти на 100% быть срединными финнами, чтобы у новгородцев содержание этого компонента опустилось всего лишь до 91%. Иначе никак не получается. Ильменские словене должны быть генетическими близнецами чуди, веси и особенно мери, иначе откуда эта же компонента у 90% ярославцев. Вы пишите: «ильменские словене сохранили наследие местного дославянского населения. Точную цифру они не указывают. Может, 20% сохранили, может, 40%». Да в том то и дело, Шамиль, что названных вами цифр недостаточно. Если под сохраненным наследием дославянского населения у новгородцев генетики подразумевают, как считаю я, доминирующий с цифрой в 91% срединно-финнский компонент, то предельно понятно, каким образом словене сохранили данное наследие. Максимальным. Если этот доминирующий компонент, как пытаетесь сделать вы, отписать кому-то другому — тем же мигрантам-славянам, неважно с Померании, Полесья или с Дуная, то тогда на всё остальное остается в генофонде новгородцев 9%. А сюда однозначно надо втиснуть еще прибалтийско-финский компонент, скандинавский, балтский и другие. Не говоря уже о гостях издалека. Девять по-любому меньше, чем двадцать или сорок. Ваши цифры никак не бьются с реалиями. Или ильменские словене действительно сохранили дославянское наследие, но тогда оно у них близко к цифре новгородского доминирующего компонента. Либо о сохранении наследства вообще говорить не приходится. Разделите 9% на шесть-семь компонентов и получите слёзы. Или-или. Генетики говорят, что СОХРАНИЛИ. Я им верю. Они говорят, что это наследие от пермских финнов. Это полностью совпадает с тем обстоятельством, что доминирующий компонент новгородцев и ярославцев обнаружен также у коми-пермяков. В моей версии всё сходится идеально. В вашей концы с концами свести нельзя. Такая вот картина, Шамиль.      

О соотношении дославянской срединно-финской полногеномной компоненты (91% генофонда новгородцев и 90% генофонда ярославцев) с найденными у них игрек-гаплогруппами.  Многие мои оппоненты путают горячее с круглым. Они пытаются доказать, что новгородцы не могут быть аборигенами здешних мест, несмотря на найденную у них с частотой 91% «срединно-финскую» компоненту, потому что, дескать, ранее в их генофонде были найдены следующие игреки (указываю частоты и название гаплогрупп по работе Балановских от 2017 года): «это R1a* (38%), R1a1d-М458 (11%), N3a4 (9%), N3a3 (8%), I1 (7%), R1b-М269 (6%)». В наивном представлении моих оппонентов, с местными финоязычными племенами Севера Русской равнины следует связывать лишь обе линии N. Типа все остальные надо связывать с пришедшими с юга славянами, особенно линию R1a. Но так ли это? Начнем с того, что полногеномный анализ более точен для определения родства народов. Поэтому даже если он противоречит данным анализа игрек-хромосом, ориентироваться следует всё же именно на него. В данном конкретном случае с генофондом новгородцев, однако, нет никакого противоречия. Почему мы вдруг решили, что финоязычные племена Севера Русской равнины должны непременно по игрекам быть с доминированием линии N? Ничего подобного. Известно, что полногеномный генофонд жителей этого региона сформировало прежде всего древнее палеолитическое население данных мест. А оно вообще длительное время не имело в своем генофонде линии N. Последняя — пришлая из-за Урала и здесь довольно поздняя. Особенно на Балтике. Первичные носители данной линии были носителями совсем другой полногеномной компоненты. Вот что об этом пишет Козлов в своей работе «Структура населения Русского Севера по аутосомным данным» — https://verenich.wordpress.com/2017/02/07/ Цитирую его: «Первый, наиболее древний слой – это «палеоевропейский» компонент, и поныне преобладающий у всех северных европейцев…  Второй компонент можно назвать «уральско-сибирским». Его влияние заметно ниже, при этом в целом падает при продвижении с востока на запад. Видимо, изначальное происхождение компонента связано со смешением восточных, «сибирских» вариантов континуума древних охотников-собирателей Северной Евразии (западным вариантом которых являются палеоевропейцы) и пришельцев с юго-востока, принесших с собой восточноазиатские генетические варианты. Напрашивается предположение о взаимосвязи компонента с распространением в северо-восточной Европе языков уральской семьи, а также многих ветвей Y-гаплогруппы N. Согласно реконструкции Владимира Напольских, перед распадом прауральского языка его носители проживали в темнохвойной тайге западносибирского типа, вероятно, также частично захватывая Урал и Восточную Сибирь (см. «Предыстория уральских народов», 2001 ).  Можно предположить, что при продвижении на запад «уральские» мужчины женились на местных женщинах, и в следующих поколениях доля «восточных» аутосомных вариантов снижалась, замещаясь «западными». В результате наблюдаемая картина при использовании разных систем генетических маркеров резко различается – если по Y-гаплогруппам влияние пришельцев весьма высоко, а кое-где преобладает подавляюще, то по аутосомным и мито-маркерам оно или совсем невелико, или находится в меньшинстве«. Итак, вовсе не игрек-линия N определяет полногеномные (аутосомные) компоненты здешних аборигенов. Хотя, конечно, она присутствует практически у всех здешних финоязычных племен, в какой то мере стала их маркером. Просто надо держать в голове, что она для этих племен далеко не главная, и далеко не единственная. Впрочем, у новгородцев эта игрек-линия явно местная, аборигенная и ее нельзя приписать скажем, пришлым с запада балтам, у которых она тоже присутствует с высокими частотами. Вот что об этом сообщают генетики: «Гаплогруппа N3 (N1c), распространена по всему северу Евразии от Скандинавии до Дальнего Востока, две ее ветви – гаплогруппы N3a4 и N3a3, составляют почти пятую часть генофонда новгородцев… Гаплогруппу N3a4 условно можно назвать «финской», она часта у финноязычных народов Финляндии и  Карелии, а также в популяциях тюрков Южного Урала и у северных русских Архангельской и Вологодской областей (бежевые цвета на карте). Гаплогруппа  N3a3 условно может быть названа «прибалтийской»: область ее высоких частот (бежевые цвета) включает ареалы народов Прибалтики и отчасти захватывает  Псковщину и тверских карел. В работе приведена филогенетическая сеть STR гаплотипов для условно «прибалтийской»  гаплогруппы N3a3. На этой сети впервые выделен особый «балто-славянский» кластер α (определяемый значениями сразу двух локусов: DYS456≤13 и DYS19≥15), в который вошли практически все имеющиеся гаплотипы белорусов, украинцев, литовцев. Но поразительно, что балтоязычные литовцы и финноязычные эстонцы, географически столь близкие и образующие на карте единую географическую зону максимальных частот N3a3, на самом деле четко расходятся по разным кластерам гаплотипов. В «балто-славянский» кластер не вошли и новгородцы. Часть их гаплотипов вошла в небольшой «новгородско-финский» кластер β, В его гаплотипе-основателе находятся два новгородских образца (из наиболее северной популяции 3) и гаплотип мари, а от них происходят гаплотипы, встреченные у эстонцев, марийцев и у двух русских из Центральной России. Все остальные гаплотипы из новгородских и прочих русских популяций находятся в другой части сети, зачастую вместе с финноязычными популяциями. Это указывает, что гаплогруппа N3a3 в русских популяциях обычно фиксирует не только дославянский, но и добалтский пласт генофонда, не связанный с балто-славянским кругом популяций.  И стоит учесть, что судя по полногеномным данным, датировки этих кластеров могут значительно «удревниться». Итак, в случае с новгородцами это явно местная, аборигенная линия, которая составляет почти пятую часть игрек-генофонда новгородцев. Но была ли она единственным наследием ильменских словен от их местных финоязычных предков. Нет. (Продолжение следует).

Игорю Клименко. В том то всё и дело, что за славянские антропологические типы нам долгое время пытались выдавать те, что издревле встречаются на Востоке, Юге и в Центре Европы, они возникли здесь задолго до появления славян. Балтам в древности принадлежало огромное пространство — не только нынешняя Прибалтика, но и все лесное Поднепровье — ныне Беларусь и западные области России. Надо ли удивляться тому обстоятельству, что балтский антропологический тип в средневековье проявляется почти повсюду. Псковские и смоленские кривичи были, вне всякого сомнения, чистейшими потомками балтов. Новгородцы и ярославцы складывались на финской основе. Это показывает ныне не только антропология, но и генетика. А вот что писала в свое время антрополог Алексеева: «Выяснилось, что в сложении  физического  облика  восточных  славян принимало участие по крайней мере два морфологических комплекса. Один характеризуется долихокранией, крупными размерами лицевого и мозгового отделов черепа, резкой профилированностью лица, сильным выступанием носа. Другой комплекс отличается меньшими размерами лицевого и мозгового отделов черепа, мезокранией, ослабленным выступанием носа и незначительной уплощенностью лица, т. е. чертами слабо выраженной монголоидности. Процентное соотношение этих комплексов меняется в зависимости от географической локализации славянских племен — по направлению к востоку увеличивается удельный вес антропологического комплекса, характеризующегося незначительной монголоидной примесью. Комплекс с ослаблением европеоидных черт распространен среди финно-угорских групп Восточной Европы — летописных мери, муромы, мещеры, чуди, веси, известных по могильникам северо-западной части Восточной Европы, Волго-Окского междуречья и Поволжья. Это население, подвергшееся славянской колонизации, передало свои антропологические черты     словенам     новгородским,     вятичам и кривичам, впоследствии ставшим основой русских. Антропологический комплекс с резко выраженными европеоидными чертами распространен среди средневекового летто-литовского населения, особенно среди латгалов, аукштайтов и ятвягов. У восточных славян этот комплекс проявляется среди волынян, полоцких кривичей, древлян, положивших начало белорусскому и частично украинскому народу». 
Если отбросить пустопорожнее бла-бла-бла про славянскую колонизацию, то получится, что восточные славяне складывались на основе двух антропологических комплексов — балтского днепровского и еще более северо-восточного финского. При незначительном и локальном участии других групп населения — восточных германцев (типа готов, вандалов, бастарнов), степных кочевников и земледельческого средиземноморского населения, потомков греческих колонистов. Но в целом восточных славян можно считать балтами и финнами, перешедшими на славянский язык.
Если мы обратимся к западным славянам, то обнаружим похожую картину — они тоже складывались на местной основе. Ободриты и их соседи были носителями германского антропологического комплекса. Лужицкие сербы и антропологически и по генофонду мало отличимы от скандинавов. Это германцы, перешедшие на славянский язык. 
На юге Европы — такая же картина. С той лишь разницей, что здесь славянские племена складывались на той антропологической основе, которая присутствовала на Балканах еще с Бронзового века. Это балканские аборигены, перешедшие на славянский язык.
А вот общая основа у восточных, западных и южных славян ОТСУТСТВУЕТ. Нет того антропологического типа, который можно было бы приписать славянам-мигрантам, разнесшим повсюду единую речь. Не просматривается такая основа и в генетических материалах. Идея о том, что славянами поначалу было одно небольшое племя (неважно, где оно жило, на Припяти, Висле или на Дунае), которое затем размножилось и вытеснило всех своих соседей разбивается о новейшие данные, полученные генетиками. Не было такого племени. Не размножались эти люди. Не расселялись они повсюду. На славянский язык переходили германцы, балты, финны, потомки фракийцев и иллирийцев, не утрачивая свой генофонд и свои антропологические особенности. Не было замены прежнего населения Европы. А значит, славянская колонизация — не более чем научный миф. 

Алексею Михайлову. Оставляю на вашей совести националистические выпады. Глупо вообще делить людей на русских, украинцев, немцев или евреев. Люди делятся только на умных и дураков. А вот дураки уже начинают ориентироваться по жизни, исходя из доступного им по разуму национального принципа. Но не будем больше об этом.
Теперь что касается ваших выпадов против генетиков, включая покойного Олега Балановского, с которым здесь на сайте многие общались, и которого здесь уважали и любили. Вы тут кругом не правы. Выборка из 15 человек (столько исследовалось потенциальных новгородцев) — довольно большая для полногеномного исследования, которое намного более трудоемкое и дорогое, чем исследование игреков или мито. Но оно и более информативное. В аутосомах сохраняется практически вся информация о прошлом популяции. Тем более, как я уже рассказывал, у генетиков были способы перепроверить достоверность самой выборки на предмет принадлежности ее Великому Новгороду. Так что сомнения в достоверности выборки у вас просто от малых знаний предмета, который вы взялись критиковать.
Теперь относительно народа меря. Вы пишите: «простейшее умозаключение из статьи, что меря — это этнос, говоривший на языке уральской семьи и по генофонду относящийся к западным финнам — никто ещё не доказал. Вот докажут, то другое дело». 
Мерянский язык действительно относится  к уральскому языковому семейству. Вот что об этом пишет Вики: «Существует две основные версии относительно места мерянского языка в финно-угорской семье.
Согласно одной, он был близок к марийскому языку (из-за близости этнонимов мари и меря; её придерживался Макс Фасмер; проводился также анализ мерянской топонимики с опорой на марийские параллели[2]). Известный этнограф финно-угровед С. К. Кузнецов писал, что при передвижении на восток самоназвание меря (мере) переходит в мари, и что при объяснении хорографических названий мерянской земли он прибегает к марийскому языку, поскольку больше ни один из известных языков для этого не пригоден[3].
Согласно другой версии, мерянский язык стоял ближе к прибалтийско-финским языкам. Сторонником этой гипотезы является Е. А. Хелимский, предложивший свой анализ мерянской топонимии и сделавший вывод, что мерянский язык был ближе к финно-угорским языкам «северо-западной» группы (прибалтийско-финским, саамским)[4]. По его мнению, наличие марийских параллелей не является критерием принадлежности мерянского языка к марийской группе, поскольку это хорошо объяснимо былой смежностью территорий. Например, в вепсском языке имеются малое число слов, общих для вепсского и марийского, но отсутствующих в прибалтийско-финских и мордовских.
Существует также особое мнение известного финно-угроведа А. М. Шаронова, что мерянский язык был диалектом эрзянского языка[5]. Однако данное мнение не получило широкой научной поддержки.
Из-за наличия древних саамской топонимов глубоко, на юг к реке Волге, не отрицается также пограничное саамское/прибалтийско-финское состояние мерянского языка. Из современных живых примеров тому — вепсский язык, находящийся достаточно далеко от актуального, на сегодня, расселения саамов, но отличный рядом признаков характерных для саамского.
Характерной особенностью мерянского языка некоторые исследователи отмечают образование множественного числа прибавлением к основе согласного -k, что сближает его с венгерским[6], — в отличие от показателя множественности -t во многих других финно-угорских языках».
Как видим, ученые спорят лишь о месте мерянского языка в финно-угорской (уральской) семье. В том, что он из этой семьи, никто не сомневается, разве что вы.  
Что касается того, что меряне, якобы, по генофонду относятся к западным финнам, то вы грубо ошиблись — критикуемые вами генетики этого вовсе не утверждали. Они показали другое — наличие в генофондах новгородцев и ярославцев с высочайшими частотами местного полногеномного компонента, который находится даже ближе к восточным (пермским) финнам, чем к западным (прибалтийским) финнам. Одной (но далеко не единственной) версией было предположение, что это генетический след именно мерян. Причем авторы статьи сделали это предположение очень корректно, в виде гипотезы, тут же указав и ее слабые стороны. Вы же, только услышав слово меря, взвились и начали на них нападать.
Вы не правильно выбрали предмет своей атаки. Ученые-генетики ни в чем не виновны. Они как компьютер — просчитали все математические варианты и выдали очень мягкие и обтекаемые выводы. Виноват во всем я. Это я начал переводить их работу на простой русский язык, понятный даже моим оппонентам. Это я объяснил, что означают результаты данного исследования. Означают они то, что жившие на Севере Русской равнины финноязычные племена (я назвал их срединными финнами за местоположение между прибалтийскими и пермскими собратьями) превратились в славян — новгородцев и ярославцев — без малейших следов массовой миграции сюда неких более южных или западных племен, под коими у нас традиционно понимают славянских колонистов. Идея об исходе всех славян из одной прародины, где бы она не размещалась, на Припяти, Висле или Дунае, рассыпалась в дым от результатов данного исследования. Я вам больше того скажу — чем больше генетики будут полногеномно изучать различные славянские популяции от Балтики до Эгейского моря, тем яснее им будет открываться истина, что эти люди вовсе не пришельцы, а аборигены своих мест. Чьи предки жили там с Бронзового века. Да, они в определенный момент времени перешли на общий язык, который мы ныне называем праславянским или общеславянским. Но произошло это вовсе не потому что их массово потеснили пришельцы. Ибо пришельцев нигде не наблюдается. Нет такого народа, чей генофонд можно представить как исходно славянский. И нет области, где подобный народ мог обитать. Славяне — это прежде всего языковая общность. Но антропологически и генетически они очень-очень разные. Следовательно, одна большая миграция, как способ разнесения славянского языка по планете, отпадает в принципе. Понимаю, что вам сложно усвоить эту идею, но боюсь, что всё равно придется. Научный прогресс не остановить патриотическими выкриками или обвинениями в русофобии и финномании))).

Владимиру Колганову Вы специально меня провоцируете (?), когда пишите: «Прежняя, почившая в бозе гипотеза была куда определённее — славянский язык возник в аварских гаремах, причём во всех гаремах один и тот же, как по мановению волшебной палочки. Согласно новой гипотезе, народы просто взяли под козырёк и тут же перешли, причём все от мала до велика, но вот с какого перепугу — посетители этого сайта должны догадаться сами». Ведь я обещал модераторам сайта, что больше не буду вести разговор о гаремной версии происхождения славян. Что впрочем, разумеется, не означает, что я от нее отказался. Мне нельзя предметно отвечать на ваш провокационный выпад.
Но я могу заметить следующее. Одно дело рождение языка (о чем мне запретили здесь говорить) и совсем другое — распространение его на просторах Европы. Огромное количество исследователей еще до меня и моей версии связывало широкое  распространение славянского языка с деятельностью Аварского каганата. Зона влияния данной степной империи почти полностью покрывает карту распространения раннесредневековых славян, особенно, если учесть, что и в центре этого государственного образования, на территории нынешней Венгрии, до прихода угорских кочевников тоже проживали славяноязычные пллемена. 
Исходя из идеи, что славянский язык распространяла военная администрация Аварского каганата, что он был речью аварских наместников и аварской армии, легко объяснить появления очага славянского языка, к примеру, в Среднем Поднепровье.
Помните как Сергей Назин рассказывал всем об антских пальчатых фибулах, которые при ближайшем рассмотрении оказались вовсе не славянскими, а восточногерманскими, еще точнее — гепидскими, возникшими уже в аварское время на территории Карпатской котловины. Из сочинения византийского писателя Симоккаты мы знаем, что накануне  окончательного падения Византии (солдатское восстание Фоки) в ходе затяжной аваро-византийской войны каган Баян  «направил сюда Апсиха (аварского полководца) с войском и приказал истребить племя антов, которые были союзниками ромеев (византийцев)». С этого момента времени (602 год) анты исчезают со страниц летописей. А на Среднем Днепре появляется очень интересный центр, где обнаружено множество кладов с пальчатыми фибулами и другими престижными вещами среднедунайского происхождения. Причем стиль, в котором были выполнены эти предметы являл собой сплав степных, византийских и восточногерманских традиций, впитавший также элементы культуры местных восточноевропейских лесных племен. Область распространения этих вещей пришлась на пограничье пеньковской и колочинской культур. Вот карта данных кладов — http://kdet.ucoz.ru/Picture/Grif1/5-012.jpg
Так что славянизацию таких племен как поляне, северяне и иже с ними объяснить, исходя из данного опорного пункта Аварского каганата, очень легко. Гораздо сложнее объяснить, каким образом перешли на славянский язык ильменские словене, которые, как теперь очевидно, генетически являлись срединными финнами, аборигенами здешних мест и ближайшими родственниками таких племен как меря, весь, мурома, мещера. 
Вот карта распространения пальчатых фибул по Валентину Седову — http://kdet.ucoz.ru/Picture/Grif1/5-012.jpg
Прекрасно просматривается не только аварский опорный пункт на Среднем Днепре и Десне, о котором мы уже говорили, но и подобный же пункт в Прибалтике, в Мазурском поозерье, недалеко от устья Вислы. Об этом центре аварского влияния в Прибалтике много писал калининградский археолог Куликов. В сети есть множество его работ на эту тему, раскрывающих суть непростых отношений аварских подданных и местных балтских племен, одержавших в конце концов победу.  Как видим, из карты Седова, отдельные пальчатые фибулы проникали очень глубоко в лесную зону, их можно найти в верховьях Волги, в Латвии, в Эстонии. Но на озере Ильмень и на Волхове вроде бы ничего подобного не обнаружено. Зато на Оке, в зоне традиционного обитания финоязычных племен, найдено целых три подобных фибулы. Быть может, здесь тоже существовал некий административный центр Аварского каганата? С ним могло быть связано как раз то срединнофиннское племя, что чуть позже породило ярославцев (владимиро-суздальцев) и пришло на Волхов, потеснив здесь прежние балтские и прибалтийско-финские племена и породив ильменских словен. По крайней мере, это одна из версий.
Возможно, конечно, что славянский язык появился на Ильмень-озере уже как результат деятельности государства Киевская Русь. Несмотря на летописную традицию, которая выводит истоки этой державы с Новгорода (легенда о призвании Рюрика), дело могло быть совсем иначе. Центром нового государства в таком случае могло выступить Среднее Поднепровье, ославяненое аварскими администраторами еще в начале 7 века. 
Но мне лично больше нравится романтическая версия о нескольких очагах славянского языка на территории будущей Руси (как минимум — Киев и Новгород), тем более, что она как будто подтверждается данными лингвистов об особом месте новгородского диалекта в братской семье славянских языков.
Что касается самого принципа распространения языка в результате деятельности конкретного государства, то таких примеров гораздо больше, чем примеров масштабной миграции одного народа во все стороны сразу. Латинский язык в Римской империи. Эллинское койне в империи Александра Македонского. Тюркский язык в рамках Тюркского каганата. Арабский в Арабском халифате. Именно так огромное количество народов, весьма различающихся по происхождению, переходит на язык завоевателей. В конце концов — общий язык это очень удобно. Через пару поколений речь, некогда навязанная завоевателями и их ставленниками, начинает восприниматься как родная. 

О бедных кривичах хочу замолвить слово. Прошу простить меня великодушно, упоминая все славянские племена, которые могли оказать влияние на этногенез русского народа я простодушно забыл упомянуть кривичей. Даже радимичей упоминал, хоть они к русским имеют очень касательное отношение. А вот кривичи из головы вылетели. Должно быть потому, что для меня они давно уже балтское, а не славянское племя. Тем не менее, кривичей никак нельзя сбрасывать со счетов, ибо они породили и псковичей и смолян и вообще довольно значительную часть русских западных областей, пограничных Белоруссии и Украине. 
С кривичами у отечественных археологов с самого начала всё было шатко. С одной стороны, они не могли не видеть связей таких культур как псковских длинных курганов с миром балтов, подчас даже западных балтов, подчас  днепровских. С другой — им очень хотелось показать ту самую славянскую миграцию на Русскую равнину, которая ныне все более очевидно становится фикцией. Вот они и начали откровенно выкручиваться. Посмотрите, как к примеру это делает Валентин Седов: «Работами А.Г. Митрофанова и других исследователей установлено, что многие городища штрихованной керамики в западной части территории их распространения прекращают свое существование (гибнут в результате пожаров) именно в IV в. н.э. [46] Вместе с тем в III-IV вв. н.э. поселения штрихованной керамики появляются узкой полосой от верховьев р. Ловатн до верховьев Западной Двины, т.е. там, где до этого времени жило только финское население. Я.В. Станкевич подчеркивает характерное для поселений III-IV вв. н.э. сочетание восточнобалтийских черт со славянскими и в инвентаре, и в керамике [47]. К V в. н.э. эта область становится славянской. Появление в Верхнем Подвинье культуры штрихованной керамики в сочетании со славянскими элементами можно объяснить только тем, что кривичи, продвигаясь из Верхнего Принеманья в верховья Западной Двины через земли восточнобалтийских племен, увлекли своим движением часть местного балтийского населения. Во всяком случае, трудно найти другое объяснение появлению группы поселений штрихованной керамики в южной части Верхнего Подвинья – вдали от основной территории их распространения».
То есть, обнаружено продвижение населения с территории штрихованной керамики, которую исследователи резонно относят к днепровским балтам в сторону Псковщины, но это должно, якобы, означать, что некие невидимые славяне увлекли в свои миграции и значительную часть балтов. Признаться, что мы имеем дело с простой миграцией самих балтов Седов никак не смог. Впрочем, по вопросу этнической принадлежности культуры псковских длинных курганов, а именно это население стало псковскими кривичами, в отечественной науке всегда были разные мнения. Цитирую по Вике: «В 1970—1990-х годах формируются две основные точки зрения на этническую принадлежность этой культуры. По первой — это памятники славянского или славяно-балтского (И. И. Ляпушкин, В. В. Седов, Е. Н. Носов), а по второй — дославянского «чудского» (С. Лаул, Г. С. Лебедев) населения.
В 1974 году В. В. Седов издал монографию, посвящённую длинным курганам. По его мнению культура сформировалась в результате миграционных потоков славянского и балтского населения, в основном, из бассейна Вислы и разделяется на два вида: псковские длинные курганы и смоленско-полоцкие длинные курганы. Носители культуры псковских длинных курганов являлись представителями разнообразного в этническом отношении населения, включавшего в себя как местный финский элемент, так и доминирующий аллохтонный славянский компонент[4].
Особую версию происхождения курганов сформулировала М. Аун. По её мнению, курганный обряд развивался в Восточной Эстонии от погребальных площадок с большим числом захоронений до насыпей с одиночными погребениями на вершине[5][6].
Е. Р. Михайлова склоняется к мнению о принадлежности культуры длинных курганов к дославянскому населению Северо-запада. Эта культура появляется в конце V — середине VI века под влиянием принесённого извне обряда погребения в курганах, какое-то время процветает и полностью исчезает в X — начале XI века, растворившись в складывающейся древнерусской культуре[7].
В настоящий момент, вопрос об этнокультурной принадлежности данных раннесредневековых погребальных древностей далёк от своего решения[8].
Топонимист В. Л. Васильев отмечает, что территория культуры отчасти совпадает с ареалом разновременной балтийской гидронимии[9].» Как видим, относительно кривичей даже у любящих сказки о славянских миграциях отечественных историков был очевидный разнобой мнений.
 Ныне за дело взялись генетики. И вот что они обнаружили (цитирую по Вике): «У представителя культуры псковских длинных курганов из кургана с трупосожжением в возможном кривичском захоронении могильника «Девичьи горы» у озера Сенница (Псковская область), жившего 1200±100 лет назад (VIII—X века), была определена Y-хромосомная гаплогруппа N1c и митохондриальная гаплогруппа H2[21]. Сопоставление серии черепов из могильника Болшево-1 (первая половина XII века) с краниологическими славянскими сериями показало её близость к сербской и западнославянским сериям. Принадлежность образцов №5666 и №5672 к Y-хромосомным гаплогруппам E1b1b и J2a1 позволило высказать предположение об участии дунайского компонента в этногенезе этой группы племени кривичей. Предки индивидуума №5666 по мужской линии вышли с берегов Дуная в VIII веке — начале IX века. Достаточно редкая митохондриальная гаплогруппа H1e1b, выявленная у образца № 5666, и её распределение у современных носителей в основном у населения южного побережья Балтийского моря говорит о западнобалтийском компоненте в формировании кривичей».
Не принимайте близко к сердцу сказки про схожесть черепов или выход кривичей с Дуная. Это все типичные попытки ученых хоть как-то сохранить лицо. На самом деле, линии, обнаруженные у кривичей не так редки в регионе. Например, гаплогрупа Е обнаружена у представителя соседнего народа водь. Она же часта и у поволжских финнов. Главный же результат тестирования кривичей заключается в том, что типично славянских игрек-линий у них не обнаружено, а вот игреки и мито, характерные для балтов и финнов, наоборот, найдены. Заметьте, речь идет еще об одном якобы славянском народе, мигрировавшем в зону, где до того проживало исключительно балто-финское население. Какая досада, но этот народ тоже генетически к пришлым славянам никакого отношения не имел. Еще один гвоздь в гроб миграционной версии прихода славян на Русь.

Игорю Клименко. Видите ли, Игорь, всё дело в том, что наиболее авторитетные антропологи видели на территории Русской равнины два основных антропологических типа — финский и балтский. Вот как об этом пишет Татьяна Алексеева: «Комплекс с ослаблением европеоидных черт распространен среди финно-угорских групп Восточной Европы — летописных мери, муромы, мещеры, чуди, веси, известных по могильникам северо-западной части Восточной Европы, Волго-Окского междуречья и Поволжья. Это население, подвергшееся славянской колонизации, передало свои антропологические черты  словенам новгородским, вятичам и кривичам, впоследствии ставшим основой русских. Антропологический комплекс с резко выраженными европеоидными чертами распространен среди средневекового летто-литовского населения, особенно среди латгалов, аукштайтов и ятвягов. У восточных славян этот комплекс проявляется среди волынян, полоцких кривичей, древлян, положивших начало белорусскому и частично украинскому народу». Проще говоря, у части кривичей, ильменских словен и вятичей просматривался с теми или иными вариантами финский антропологический тип. У  волынян, дреговичей и части кривичей — балтский. При этом ни тот ни другой тип не годился в качестве общеславянского. Скажем, даже поляне, строители Киева — столицы Руси, были страшно далеки по антропологии от балтов, походили скорее на неких остаточных черняховцев (готов). Еще меньше походили на днепровских балтов в этом плане жители Прикарпатья. И уж совсем не походили еще более отдаленные племена — ободриты, руяне, велеты, носители германского антропологического типа, жители Паннонии или Балканского полуострова, чехи и все прочие. Вы верите в плодовитость украинских «черноземов Житомирщины, Ривненщины, Винничины, Волыни». Но поверьте, никакой отдельной области не под силу произвести столько людей, чтобы заполонить ими всю Европу от Балтики до Эгейского моря и от Германии до Волги. Антропология не показывает смены населения в тот период времени, который ученые иногда называют славянской колонизацией. Напротив, антропология показывает, что все в основном оставались на своих местах — потомки финского населения жили на Русской равнине, потомки балтов — в Белоруссии и на Западе России, где вся тысячелетняя топонимика балтская. Может они частично проникли на север Украины, в ту же Волынь, но даже всю Украину занять они не сумели. Поляки похожи на смесь восточных германцев и западных балтов типа ятвягов и пруссов. Балтийские славяне — ободриты, велеты, руяне- явные потомки германских племен данного региона. Чехи — потомки кельтского центральноевропейского населения. И так далее. Никто не размножился так, чтобы вытеснить всех остальных.  При этом балты и их потомки оставались, наряду с финнами, одними из самых отсталых обитателей Европы. Они и по уровню ремесла и по развитию хозяйства и по своей культуре явно уступали потомкам германцев, византийцев или пришлым кочевникам. Не было у них ничего привлекательного, чтобы заставило соседей подражать этим людям, а тем более переходить на их язык. Теперь о том, что вы пишите: «все историки средневековья прекрасно различают славян от угрофинов и авар». Да нет, это не так. Стремление найти славян повсюду, приписать им любые достижения приводило к тому, что славянскими признавали, например, культуру новгородских сопок. Между тем, как сейчас выяснили генетики, она принадлежала явно финскому племени, которое хотя и называлось летописцем ильменскими словенами, но было аборигенами здешних мест, чьи предки тысячи лет жили между водью и коми-пермяками. А ведь новгородских словен отечественные историки откуда только не выводили! Рыбаков с Дуная, Третьяков — с верхнего Поднепровья, Артамонов из Среднеднепровской лесостепи, Седов, Вилинбахов, Лебедев, Молчанова и другие пытались вывести этих людей с Запада, от балтских славян типа ободритов или руян. А они оказались местными финнами. Так что, увы, не различают историки славян и финнов.  Еще меньше они различают аваров (и их ставленников) и славян. Целый художественный стиль, который археологи называли Мартыновским, долгое время приписывали славянам, тем же антам. Помните споры про пальчатые фибулы? А еще были фигурки зверей из Велестино. И пляшущие человечки из Мартыновского клада на Украине — https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9C%D0%B0%D1%80%D1%82%D1%8B%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9_%D0%BA%D0%BB%D0%B0%D0%B4 Все это приписывали местным племенам, а оказалось, что этот художественный стиль возник у некой части населения Аварского каганата и маркировал тех наместников, которых авары отправляли управлять подчиненными племенами. Та что, увы, и тут вы не правы. 

Итак, подведем некоторые итоги нашим совместным изысканиям по происхождению ильменских словен. Первое. Антропологически они, безусловно, финны. Что блестяще доказали Алексеева и Санкина. Если кто и вторгался сюда, в эту зону, то соседи с запада — балты. Даже скандинавы были здесь активней южан, но на антропологию местных они почти не повлияли. Второе. Керамика, в частности так называемые горшки «ладожского стиля» (вслушайтесь в само название), которые являются здесь самой популярной лепной керамикой, тоже указывают на восток, на зону распространения финоязычной мери. Тоже самое направление указывают и характерные орнаменты (пальцевые, ногтевые и прочие) на сосудах: «Таким образом, анализ элементов орнаментальных зон, орнаментальных композиций на лепной керамике Рюрикова городища указывает на существование тесных контактов его жителей с территориями, лежащими к Востоку от Центрального Поильменья, которые были в это время заселены финно-угорскими племенами» — пишет археолог Плохов.  Третье. Погребальный обычай — новгородские сопки — практически полностью финский, ничего подобного в землях славян нет. Четвертое. Топонимика этих мест сплошь финская. Взгляните на карту — новгород находится в глубине зоны сплошной финской топонимики — https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/thumb/e/ef/East_europe_3-4cc.png/1280px-East_europe_3-4cc.png Пятое. И, наконец, генетики группы Балановских подтвердили местное дославянское происхождение компонента, который с частотой 91% встречается в генофонде новгородцев. Вероятно, этот компонент мерянский. Всё и без того указывало на это, но генетики блестяще подтвердили прежние догадки и показали, что новгородцы произошли от срединно-финнского племени, более родственного пермским финнам, чем прибалтийским финнам. В этом их главная заслуга. Всё. Дискуссии о происхождении ильменских словен пришел конец. Никакие они не мигранты издалека, а местные аборигены, давние жители Русского Севера. А вместе с этим выводом накрывается и старая басня о славянской миграции на Русскую равнину, которой, как оказалось, не было. По-любому надо искать другие объяснения распространению славянского языка, без выдуманной миграции из одного центра.

Шамилю Галееву. Для меня языки — это явление временное и преходящее. Изначально народы Русской равнины говорили на неких палеоевропейских языках. Затем сюда пришли фатьяновцы и эти люди заговорили на праарийских индоевропейских языках. Позже фатьяновцев отсюда изгнали завоеватели из-за Урала, и все здешние народы перешли на финно-угорские языки. После, уже в период сложения Руси общим языком для них же стал восточнославянский. Поэтому такие языковые термины как «финны», «арийцы» или «славяне» в принципе недостаточны для того, чтобы охарактеризовать данное население. Мы — коренные жители Русской равнины по своему генофонду. Сейчас мы называемся русскими. Примерно треть нашего генофонда восходит к срединно-финским племенам региона (весь, меря, мещера, мурома и прочие). Мы родственники по генам белорусам, у которых превалирует балтский компонент, а у нас его тоже будет не меньше трети. Мы родственники по генам и украинцам, особенно южные русские, поскольку и у тех и тех имеются балтские и восточногерманские компоненты. Хотя в целом родстве с белорусами, видимо, более близкое, чем с украинцами. Мы родственники и полякам, но это родство еще более отдаленное. Мы родственники литовцам и латышам, поскольку и у них и у нас имеется балтская и финская основы, хотя эти генетические компоненты все же более отдаленные, чем у днепровских балтов, а значит, чем у белорусов. Мы родственники и некоторым финоязычным племенам данного региона, как то води, вепсам и прочее. Просто степень этого родства у русских разных областей будет разная. Наше родство с карелами или финнами очень-очень отдаленное, несмотря на то, что некоторые наши предки (весь, меря, мурома, мещера и прочие) говорили на финских языках. Но генетически это не делало их ближе к финнам. Удовлетворены таким посылом?

Андрею Степанову. Не помню ни одной темы на данном форуме, где бы господин Степанов оказался занимал здравую позицию. Он всегда защищает откровенно маргинальные идеи, вроде того, что викинги — это не скандинавы, а славяне. Или что арии обладали некими высшими сакральными знаниями. И всё в таком роде. Поэтому его отрицательные оценки моей деятельности на данном сайте — для меня как знак качества. Вот если бы Степанов меня поддержал, я бы, пожалуй, сильно призадумался. А так — всё в порядке))) 

Шамилю Галееву. Генетики группы Балановских обнаружили в генофонде новгородцев и, одновременно, в генофонде русских бывшего Владимиро-Суздальского княжества (Ярославль, Кострома, Иваново, Суздаль, Ростов Великий и т.д) один очень интересный компонент. Его интересность заключалась в том, что он один почти полностью составлял весь генофонд как новгородцев (91%), так и ярославцев (90%). Этот компонент был генетиками признан «наследием местного дославянского населения, генетически более близкого востоку (волжским и пермским финно-язычным группам), чем западу (прибалтийским финно-язычным группам)». Это не мои слова, это слова Надежды Маркиной. Одной из гипотез, которую выдвинули и рассмотрели генетики, была гипотеза, что данный компонент некогда принадлежал местному племени МЕРЯ. Это тоже не моя идея, это идея самих генетиков.
Теперь вы рассказываете нам про то, что у новгородцев, якобы, финно-угорский субстрат составляет одну пятую часть. Уж не путаете ли вы финно-угорский вклад с игрек-линией N1a1a?  Мордва — финно-угорский народ? Финно-угорский. Меж тем у них этой линии еще меньше, чем у новгородцев — 16.9%. Коми-пермяки — финно-угорский народ? Финно-угорский. У них этой линии лишь немногим больше — 22,3%. Финно-угорские народы вовсе не обязаны иметь этой линии более половины. К слову, у финноязычных эстонцев её всего 34%, а у северных русских — до 40%, у архангельских поморов — 46%. 
Но вклад финноязычных племен (а таковыми были почти все аборигены северной и центральной части Русской равнины) не определяется данной игрек-линией. Ибо ее частоты у самих финно-угров очень скачут. Он определяется гораздо более точно по полногеномным компонентам. И по этому показателю новгородцы (ильменские словене) — это прямые потомки некого финно-угорского аборигенного племени Русской равнины (весь и меря — самые лучшие кандидаты). В генетике величинами меньше 10% можно пренебречь. В этом смысле новгородцы- чистейшие, рафинированные финно-угры, практически без примесей. Как и владимиро-суздальцы. Потому идея о северной волне славянской колонизации в свете этого открытия генетиков накрылась медным тазом. 

Сергею Назину. С чего вы взяли, что МЕРЯ — это предки марийцев? С совпадения названий? Наивная точка зрения. Даже Вики не объединяет мерю и марийцев: «Меряне занимали промежуточное географическое положение между местами обитания прибалтийско-финских (весь, вепсы), волжско-финских (мурома, мещера, марийцы) и урало-финских (пермь) народностей, проживая на территории современных Тверской, Владимирской, Московской, Костромской, Ярославской, Вологодской и Ивановской областей России до славянской колонизации их земель в X—XI веках».
Именно поэтому я назвал этих людей «срединно-финскими» племенами. Откройте карту, посмотрите, где проживал народ МЕРЯ. «Повесть временных лет» видит мерян сидящими в Ростове Великом. Найдите на карте Ростов Великий. Это почти центр будущего Владимиро-Суздальского княжества. А теперь найдите на карте Марийскую республику. Убедились, что это не рядом? 
Теперь ваш вопрос — отчего в русском языке нет финно-угорского влияния. Русский язык — это язык государства Киевская Русь с центром в городе Киеве. Его распространение среди бывших балтских и финских племен было вызвано потребностями государственного аппарата. Собственно, удельные князья, их чиновники и дружины этот язык и распространяли. В нем по определению не могло появится существенного финского субстрата, поскольку в районе Киева финны не проживали.
Влияли ли финские языки на новгородско-псковские диалекты я не знаю. Об этом следует спросить у лингвистов. Но судя по антропологии ранних новгородцев и псковских кривичей следовало бы ожидать у этих людей балтского влияния, а не финского. А балтское влияние не так легко обнаружить. Хотя новгородские и псковские говоры всё же стоят несколько особняком в семействе восточнославянских языков.

Сергею Назину. Вы пишите: «Раз Вы стали ссылаться на летопись, то найдите мужество признать, что она отделяет словен от перечисленных поименно финских племен: мери, веси и муромы. То есть словене это ни меря, ни мурома, ни весь. И даже не кривичи. Это особое племя«.
НЕ СОГЛАСЕН. В упор не вижу ничего особенного в словенах. Летописец не считает их главным племенем, доминирующим над всеми остальными. Они для него такие же как все. Ничуть не лучше. Он словен даже на первое место не ставит там, где, казалось бы, они должны заправлять. Вчитайтесь в тексты: «Варяги из заморья взимали дань с чуди, и со словен, и с мери, и с кривичей». ЧУДЬ стоит первой. «Сказали руси чудь, словене, кривичи и весь: «Земля наша велика и обильна…» Опять на первом месте ЧУДЬ. Это земля не словен, а чуди, словен, кривичей и веси. «Олег, взяв с собою много воинов: варягов, чудь, словен, мерю, весь, кривичей…» На первом месте варяги, на втором — ЧУДЬ. Если бы я, подобно вам, выискивал в первой русской летописи особое племя, то признал бы им, несомненно, ЧУДЬ. Она ближе всех летописцу.
Конечно, чудь — это финоязычное племя. Похоже, что славянами для Несторы были только племена, чьи этнонимы заканчивались на -ЯНЕ. Поляне, северяне, волыняне, словене. Племена на -ИЧИ явно балтские. А меря, весь, чудь и прочие — финоязычные.
Впрочем, мы должны отдавать себе в отчет, что летописные племена — это во многом условность. Археология не подтверждает рассказ Нестора. От слова совсем. Археологические культуры решительно не соответствуют расположению летописных племен и их связям. Просто принимайте первую русскую летопись как сборник мифов, не более того.

Владимиру Колганову. О, вы уже фотографии мои в интернете рассматриваете? Внешность вам моя не понравилась. Далеко дело зашло. Господин Букалов у нас соционик, а вы, оказывается, физиогномист — сторонник псевдонауки, которая делает выводы о характере человека по чертам его лица. До полного комплекта нам здесь только астролога не хватает и хироманта. Такое впечатление, что на этом сайте для псевдоученых мёдом намазано — все сюда слетелись))). Теперь о серьезном. Вы пишите: «Смотрим, что написано в обсуждаемой статье: «Выборка новгородского населения  собиралась в тех деревнях и селах трех районов Новгородской области, в которых можно надеяться на сохранение генофонда населения исторической Новгородчины». Игорь Павлович надежду превратил в непреложную истину». Нет, это сделал не я, а сами генетики. Вы просто не дочитали статью. Генетики нашли способы проверить достоверность полученной ими выборки. Во-первых, это сравнение ее с генофондом жителей Порховского района Псковской области, который ранее был в составе Новгородчины. Как оказалось, генофонд порховцев весьма отличен от псковсого, но близок к новгородскому. Во-вторых, еще одним способом проверки стало изучение генофонда тех жителей Нижнего Новгорода, чьи предки по семейным преданиям прибыли из Новгорода Великого. Нижегородцы также оказались близки популяции, изученной в деревнях под Новгородом. Как видим, генетики проделали большую работу, чтобы обеспечить достоверность данных о новгородской популяции. Почему я должен сомневаться в их профессионализме7 Потому, что господину Колганову, автору предвзятой книги «Конец норманской теории», не понравились полученные выводы? Вот это для меня как раз не аргумент. А вот совпадение выводов генетиков Балановских о местном аборигенном происхождении ильменских славян с выводами антрополога Серафимы Санкиной о финском антропологическом типе у новгородцев 11-13 веков меня, напротив, убеждают. Я иду от фактов (открытий генетиков, антропологов и др.) к общим выводам. Вы заранее делаете выводы и пытаетесь подогнать под них факты. Когда фактов у вас нет, начинаете прибегать к политическим доносам или физиогномическим оценкам личности оппонента по его фото. У Жванецкого есть прелестный этюд на эту тему, называется «Стиль спора»: «Мы овладеваем более высоким стилем спора. Спор без фактов. Спор на темпераменте. Спор, переходящий от голословного утверждения на личность партнера. Что может говорить хромой об искусстве Герберта фон Караяна? Если ему сразу заявить, что он хромой, он признает себя побежденным. О чем может спорить человек, который не поменял паспорт? Какие взгляды на архитектуру может высказать мужчина без прописки? Пойманный с поличным, он сознается и признает себя побежденным. И вообще, разве нас может интересовать мнение человека лысого, с таким носом? Пусть сначала исправит нос, отрастит волосы, а потом и выскажется».    Мне кажется, вы, господин Колганов, уже овладели этим высоким искусством спора без фактов.

Друзья, пару дней меня не будет на сайте — еду отдыхать в горы. Не скучайте. Развлекайте друг друга. Приеду — наверстаю.

Владимиру Колганову. Послушать вас, так не только генетики, но и историки многих стран мира вступили в заговор с целью поддержать теорию происхождения славян Игоря Коломийцева. Мне, конечно, лестно это слушать, но на самом деле, всё обстоит совсем наоборот — это мои выводы базируются на достижениях множества историков и археологов по всему миру. Теория верна лишь от того, что под ней прочная база.  Вы, к примеру, никогда не слышали о том, что основой населения первой славянской державы Великая Моравия были беглецы с территории Аварского каганата, в том числе и этнические авары. Меж тем, это факт общеизвестный. Я привел цитату профессора Йиржи Махачека (Jiri Machacek) из университета города Брно. Могу процитировать еще известнейшего словацкого археолога Злату Чилински, которая пишет: «падение политической власти аваров не означало конца элитных военных отрядов. Могильники на территории севернее Дуная подтверждают их наличие также после 800 года». Просто аварское население Карпатской котловины, после разгрома кочевой империи франками, переместилось на бывшие окраины данной державы, включая и территорию Великой Моравии. Там же оказались и военные отряды, экипированные по аварскому образцу. Разумеется, говорили эти люди уже по-славянски, впрочем как и всё население позднего Аварского каганата, включая этнических аваров. Вы пишите с возмущением и негодованием о якобы моих взглядах: «в Карпатской котловине обитали исключительно авары, и не было там сроду никаких славян…))»  Это неправда. В Карпатской котловине накануне появления там аваров располагалось два крупных варварских государства — Лангобардия и Гепидия. Населением их были не только сами лангобарды — западные германцы и гепиды — восточные германцы, родственники готов, но и огромное количество иных этнических элементов — потомки римлян, кельтов, иллиров, фракийцев, сарматов, гуннов и множества иных племён. Уход тех же лангобардов в Италию не означал исчезновения вместе с ними всего населения Лангобардии. Потомки паннонцев и прочих здешних обитателей остались под властью аваров. Остались под аварской властью также гепиды и все их подданные. Вместе с аварами в Карпатскую котловину попадает и некоторое количество восточноевропейцев — корчакцев, пеньковцев, ипотештинцев. Но как показывают археологические данные и анализ их современными социо-цифровыми методами (смотри работы Питера Штадлера) эти люди являли собой МЕНЬШИНСТВО населения Карпатской котловины. Большинство было тех, кто исповедовал западногерманские, восточногерманские или степные кочевые традиции. Тех людей, которых вы считаете предками славян тут было мало и поселены они были аварами на самых неудобных землях. Позже (после 631 года и подавления Великой Смуты) авары тщательно перемешали все подвластное им население Карпатской котловины. В одном поселки жили бывшие гепиды, бывшие свевы, бывшие анты, бывшие склавины, бывшие ромеи, бывшие паннонцы и так далее. Но заговорили эти люди вскоре на едином славянском языке. Ибо он был лингва-франко Аварского каганата. Уже после разгрома каганата славяноязычные жители Карпатской котловины разбрелись в самые разные стороны, оказались в том числе и на Днепре, где именно они основали крупнейшее поселение Гнёздово. Скандинавы присоединились к этим мигрантам позже, лишь в 10 веке. Таковы факты, Владимир, которые настолько вам ненавистны, что вы требуете от модераторов заблокировать мои сообщения. Может вы еще и Википедию на всякий случай запретите? Там тоже многое сказано из того, что я разделяю. А заодно хорошо бы запретить множество зарубежных историков, археологов и лингвистов, подобных Флорину Курте. Они тоже считают, что славянский язык распространился повсюду благодаря населению Аварского каганата. Тогда бы никто не мешал вам пропагандировать вашу ересь о том, что русское государство создали руги, не так ли?

Шамилю Галееву. Если вы действительно хотите посмотреть в какой степени родства русские находятся к другим популяциям Восточной Европы, рекомендую вам ознакомиться с вот этой очень полезной статьей уже неоднократно здесь упоминавшегося Андвари — https://andvari5.livejournal.com/?skip=10
Там многие русские популяции помещены вместе с другими восточноевропейцами на график основных полноменомных компонент РСА. Гляньте на их местоположение — https://ic.pics.livejournal.com/andvari5/78067063/513705/513705_original.png
Новгородцев там нет, но есть ярославцы, их самая близкая родня. Ярославцы расположены между мордовским народом мокша, эстонцами и некоторой частью литовцев. В раза три от них далее украинцы из Днепропетровска (Днипро), самые ближние к русским. Украинцы из Ривно еще дальше. А украинцы из Львова улетели от них так далеко, что и говорить о родстве не приходится. Равно как и поляки, которые на этом графике не показаны, но они расположены еще левее.
Есть еще более северные русские популяции — Кострома, Вологда, поморы Архангельской области, но они улетели вообще далеко в облако фино-угорских народов, поближе к карелам, вепсам и коми.
Таковы факты, Шамиль, которым вы боитесь заглянуть в лицо.

Виктору Антонову. Вы критикуете мою фразу об археологической ситуации в Новгородской земле — «Проблема заключается только в том, что следов массового проникновения славянского населения обнаружить здесь не удается», хотя она является почти повтором фразы «Новое обращение к музейным коллекциям позволило увеличить количество скандинавских древностей и категорий находок из раннего культурного слоя, в то время как славянский компонент материальной культуры остается трудноуловимым» из новейшей статьи 2019 года А. Мусина и О. Тарабардина из С-Петербургского университета — https://hal-normandie-univ.archives-ouvertes.fr/hal-03174165/document 
Более того, вывод об отсутствии массового переселения сюда, в Новгородскую землю, жителей более южных или западных областей (типа Среднего Поднепровья или южного берега Балтики) подтвердили и генетики группы Балановских, показавших родство древних новгородцев с населением Ярославщины, сформировавшемся на базе финоязычного племени меря. Еще раньше на сходство новгородских черепов с финскими Русской равнины указывали нам антропологи. Так что спорить тут особо не о чём. Действительно, на Новгородскую землю не было массового переселения племен из областей, куда традиционно помещают славян.
Ваша абсурдная идея о том, что сюда могли проникнуть 33 богатыря-славянина, которых было так мало, что их никто не заметил, а потом они как выскочили, как начали размножаться, что стали здесь большинством, разбивается о тот железобетонный факт, что на финские племена антропологически были похожи как раз не самые ранние славяне — жители Приильменья, а население Великого Новгорода 12 века, времени расцвета этого города. Стало быть, финны по происхождению доминировали именно в период расцвета. Да и генетики ведь анализировали не самых первых новгородцев, а их более поздних потомков, 90% которых оказалось родственными мерянам Владимирской и Ярославской областей. Таким образом, ваших сказочных богатырей не просто никто не видел из археологов, но они и в дальнейшем ничем себя не проявили, не позволили себя обнаружить ни генетикам, ни антропологам.
По моему вы просто ищете черную кошку в тёмной комнате тогда, когда ее там просто нет.

Шамилю Галееву. Вы просите подтвердить цитатой из работы генетиков вывод о том, что древние новгородцы есть местное дославянское население, близкородственное мере.
А я вас прошу включить свои аналитические способности. Генетики нам пишут: «Обнаружено своеобразие генофонда новгородцев: у них доминирует (90 % генома) предковая компонента, которая в других русских популяциях составляет лишь треть генофонда и отсутствует у большинства других народов. Она же доминирует в популяциях Ярославской области, а также в геномах жителей Нижегородской области, предки которых в средневековье переселились из Великого Новгорода. Это подтверждает, что данная предковая компонента отражает генофонд древней Новгородчины.  Массовый след этой компоненты обнаружен у русских Ленского района Архангельской области, у большинства коми-пермяков и у половины геномов води. Выдвинута гипотеза, что этот генетический пласт восходит к ильменским словенам, которые в свою очередь сохранили наследие местного дославянского населения, генетически более близкого востоку (волжским и пермским финно-язычным группам), чем западу (прибалтийским финно-язычным группам)». 
Более того, генетики прилагают к написанному карты распространения трех наиболее частых компонентов, обнаруженных у новгородцев. Один, основной компонент, более 90% всего генофонда, встречается со схожими частотами еще у ярославцев, имеет пики у нижегородцев, у сыктывкарцев и рязанцев. Другой — это компонент архангельских поморов, очень северный, родственный разве что коми, но его у новгородцев немного — около 4%. Третий — это компонент финский, суомский, его у новгородцев тоже немного, около 4%. Более никаких компонентов вообще картами не отмечено, тем более на все остальные в генофонде новгородцев остаётся около одного процента, значит ими можно пренебречь.
Спрашивается, какой из трех главных компонентов новгородцев мы можем связать с тем наследием местного дославянского населения этих мест о котором генетики нам сказали в преамбуле своей статьи и повторили в заключении: «древний генетический пласт Новгородчины восходит к генофонду ильменских словен, который, в свою очередь, унаследовал многие генетические черты местного дославянского населения, генетический портрет которого более тяготеет к востоку (волжским и пермским финно-язычным группам), чем к западу (прибалтийским финно-язычным группам)».
Может речь идёт о финском компоненте (около 4%) генофонда? Нет, он как раз родственен прибалтийским фино-язычным группам. Значит, не подходит. Может речь идет о поморском компоненте? Нет, ибо никакого родства с волжскими финнами он не демонстрирует. Значит, у нас остается единственный вариант — считать родственным волжским финнам ОСНОВНОЙ компонент новгородцев (более 90%) их генофонда. Именно он родственен ярославскому генофонду.
Тем более, что мы знаем, что ярославцы, ближайшие родственники новгородцев, на графике РСА тоже демонстрируют близость к поволжским финнам, особенно к мокше. Не так ли?
Отсюда вывод — новгородцы (как и ярославцы) — суть дославянское местное племя. Но какое именно? На этот вопрос нам тоже отвечает Надежда Маркина в своей статье: «авторы отмечают, что наиболее вероятным кандидатом на роль дославянского субстрата для новгородско-ярославского круга популяций может быть меря — племена, относящиеся к западным финно-угорским группам». 
Удовлетворены, Шамиль? Или вы по прежнему будете делать вид, что не способны сложить два плюс два и понять то, что генетики сказали вам практически открытым текстом.

Шамилю Галееву. Нет, фино-угорские народы не сформировались за Уралом. Большинство финских племен Поволжья и Русской равнины — это аборигены тех мест, где их застает летопись. Они родня друг другу и прибалтийским народам — эстам, литовцам, финам. В свою очередь прибалты, особенно литовцы, родня балтам днепровских лесов, чьи потомки — белорусы и смоляне. Русские — потомки как этих лесных балтов, включая подмосковную голядь, так и финских племен Русской равнины: мери, мещеры, муромы и т.д. 

Шамилю Галееву. Что касается положения на графике РСА украинского города Днипро, то оно действительно уникально. Он ближе к Курску и Орлу, чем к соседнему Чернигову. Ближе к Воронежу, Белгороду и Рязани, чем к Житомиру и Сумам. Это вообще единственный украинский город, который на первом месте по близости указывает именно российские города. Он никак не может быть признан типичным для украинской популяции в целом. Вы бы еще Донецк привели в качестве образчика украинской популяции))). 

Шамилю Галееву. Вы посмотрите на карты археологических культур Восточной Европы железного века. Они точно показывают, кто кому из современных популяций будет приходится родственником, независимо от того, как ныне проходят государственные границы. Восточные белорусы практически неотличимы от смолян. Поскольку и они и жители Смоленска суть потомки днепро-двинских, позже тушемлинских племен, ставших основой полоцко-смоленских кривичей. Новгородцы и ярославцы — наследники дьяковско-ильменской культуры. Тоже понятно, откуда их общность — от народа мери. 
С южными русскими чуть сложнее, потому что формировались они из населения целого ряда культур, как балтских типа мощинской, так и финских, бывших у мещеры, муромы и т.д. Карты некоторых культур Русской равнины — https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%D1%83%D0%BB%D1%8C%D1%82%D1%83%D1%80%D0%B0_%D0%BF%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%B8%D1%85_%D0%B4%D0%BB%D0%B8%D0%BD%D0%BD%D1%8B%D1%85_%D0%BA%D1%83%D1%80%D0%B3%D0%B0%D0%BD%D0%BE%D0%B2#/media/%D0%A4%D0%B0%D0%B9%D0%BB:East_europe_5-6cc.png

Сергею Назину. Вы как будто живете в своем виртуальном мире, полностью оторванном от научных новостей. Вы сейчас продвигаете настолько протухшие концепции, что даже смешно, насколько вы оказались в стороне от новостей науки. Как будто вы землянку в лесу вырыли, и не то что интернета, радио и телевизора не имеете, газет не читаете).
Первое. Нет ничего общего у династии Рюриковичей с датчанами. Они — восточные шведы по происхождению. Всё, вопрос закрыт.
Второе. Не было никакого племени полян. Просто не существовало в природе. Киевляне (читайте А.Комара) есть сборная солянка древлян (лука-районецкая культура) и северян (волынцевская культура) плюс более северные компоненты, пришедшие вместе со скандинавами-русью. Именно русь (восточные шведы) создали в этом месте крупный город, согнав туда представителей как окрестных племен (северяне и древляне) так и привезя разных кривичей и мерян с более северных территорий. Эти люди и названы летописцем полянами. Они такая же выдумка летописца, как ильменские словене, под которыми он, вероятнее всего, понимал население Новгорода и других городов новгородской земли. Хотите поспорить со мной относительно реальности племени полян — валяйте. Но только со строгой опорой на археологические материалы. Без вашего вечного бла-бла о первичности сведений летописи.
 

Шамилю Галееву. Вы пишите: «Мы же с Вами уже убедились, насколько далеки ярославцы от волжских и северных финнов». Очень близки и волжским и северным финнам, если под северными разуметь, к примеру карелов. По сути дела, и новгородцы и ярославцы и центральное население Тверской области — это наследники финской популяции, занимающей промежуточное положением между северными финнами в лице карел и волжскими финнами в лице мокши. Такое необычное положение новгородцев и ярославцев ученые обнаружили еще в 2020 году. Вот вам работа группы генетиков под руководством Олега Балановского от 2020 года — ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ ГЕНОФОНДОВ РУССКОГО И ФИННОЯЗЫЧНОГО НАСЕЛЕНИЯ ТВЕРСКОЙ ОБЛАСТИ: АНАЛИЗ 4 МЛН SNP-МАРКЕРОВ — https://vestnik.rsmu.press/files/issues/vestnik.rsmu.press/2020/6/2020-6-719_ru.pdf?lang=ru
 
Ученые банально пытались узнать о судьбах тверских карел, оказавшихся внутри русской популяции в центре Тверской области. Выяснилось, что русские повлияли на карел, но не слишком сильно. Обратного влияния почти не обнаружено. Тем не менее, уже тогда ученые наткнулись на весьма любопытный факт.  Когда они увеличили число полногеномных предковых компонентов в Адмикстур, то влияние аборигенов русского Севера вдруг стало вылазить на поверхность, но не у тверичей, как ожидалось, а в большей степени у новгородцев, вологодцев и ярославцев. Цитирую: «При k = 6 (рис. 3) картина становится более точной благодаря тому, что карельские геномы диагностируются компонентом, окрашенным на графике в ярко-желтый цвет («В»; см. таблицу): у карел Карелии он достигает практически 100%, у тверских карел его в два раза меньше (52%), а у тверских русских (8%), как и у псковских (4%), он крайне редок, указывая, что поток генов к ним от карел был либо незначительным, либо отсутствовал (в последнем случае наличие компонента «В» у русских объясняется более древним общим родством всех популяций Восточной Европы). Значительно больший вклад компонента «В» неожиданно обнаруживается у других соседей Тверской земли — у новгородских (39%), ярославских (30%) и вологодских (20%) русских».
Генетики тогда попробовали уточнить происхождение этого компонента, так неожиданно проявившегося в целом ряде русских популяций. Цитирую: «Но при k = 8 (см. рис. 3) эта картина меняется за счет дифференцировки компонента «В». Если у карел и вологодских русских ярко-желтый (условно «западнофинский») компонент сохраняет свои прежние позиции (на данном графике он обозначен как компонент «Е» и составляет 96% в Карелии, 53% — у тверских карел, 20% — у вологодских русских), то в остальных русских популяциях его доля минимальна. Наличие этого компонента у русских популяций может отражать не недавнее взаимодействие с карелами, а более древние события, например происхождение самих русских популяций в результате смешения славян с дославянским населением. Таким образом, при k = 8 из рассмотренных русских популяций только у вологодских можно проследить заметный (пятая часть генома) вклад условно «западнофинского» компонента «Е». Вместо него в остальных русских популяциях выделяется иной генетический пласт (обозначен светло-серым компонентом «И»). Он достигает предельного максимума у новгородских (91%) и ярославских (90%) русских, составляя почти весь их геном. Больше трети генома светло-серый компонент «И» занимает у тверских (39%), псковских (36%) и вологодских (34%) русских. Этот (условно «новгородский») компонент «И» обнаружен во всех остальных изученных нами популяциях центральной и южной России, составляя в среднем около трети (38%) их геномов. По пропорциям условно «новгородского» компонента «И» и условно «южнорусского» компонента «К» различаются две группы тверских русских, причем не совсем в ладах с географией: если на западе Тверской области, граничащей с Новгородской областью, «южнорусский» компонент резко преобладает над «новгородским» («К»/«И» = 63/27), то у восточной группы тверских русских он равноправен с «новгородским» компонентом («К»/«И» = 42/42), а у представителей центральной тверской группы «новгородский» компонент «И» составляет весь генофонд (100%)».
Вот полногеномная картина по указанным популяциям при К-5, при К-6, при К-7 и при К-8 — https://vestnik.rsmu.press/archive/2020/6/4/media?lang=ru
Итак, сначала у ученых было фактически два главных компонента (это при К-5) — уральский и балто-славянский. Первый доминировал у всех фино-угорских народов, включая карел, второй в большинстве русских популяций. Но одновременно, было видно, что в Новгороде и Вологде доля уральского компонента оказалась невероятно высокой — около 40%, в Ярославле не намного ниже — где-то 35%. Генетики не поверили своим глазам. Они начали искать причину данного явления — дробить как уральский, так и балто-славянский компоненты. Тогда при К-8 вдруг оказалось, что новгородцы и ярославцы под 90% имеют особого компонента, который присутствует лишь на Севере Русской равнины с такими высокими частотами, а к югу его присутствие уменьшается. Поскольку анализировались и украинцы, получалось, что у них этот компонент незаметен.
Обратите внимание, Шамиль, вот на вот какой еще момент. Ярославцы — аборигены здешних мест (то есть меряне) на 90%. Но оставшиеся 10% у них в основном южнорусские (или если хотите, балто-славянские). У новгородцев и оставшиеся 10% исключительно местные, финно-угорские. Славяно-балтского влияния у них вообще не обнаружено. А жители Вологды на треть славяно-балты, на треть меряне и на треть северные фино-угры. Такая картина маслом, Шамиль! 
 

Сергею Назину. Вообще-то отождествление волынцевской, как и родственной ей роменской культуры с племенем северян — это мейнстрим в отечественной археологической науке. Цитирую Вики: «При сопоставлении волынцевских и роменских древностей обнаружилась их культурная и генетическая близость во всех основных элементах. Учёный-археолог О. В. Сухобоков предлагал рассматривать волынцевскую и роменскую культуры как единую — волынцевско-роменскую и именовать её «Северянской». Эта культура представляла собой материальную культуру славянского населения Днепровского левобережья. Переход от одной культуры в другую был постепенным и, по-видимому, протекал в разных регионах неравномерно».
Если у вас другое мнение относительно того, кем были волыннцевцы — поделитесь им с нами.

Сергею Назину. Вот как описывает Комар финал волынцевской культуры: «Одновременное прекращение функционирования волынцевских памятников во всем ареале культуры несомненно связано с масштабными историческими событиями, имевшими катастрофические последствия для населения Днепровского Левобережья и Правобережного Поднепровья, находившегося под культурным и, очевидно, политическим влиянием Хазарского каганата». Волынцевцев он считает славянами под хазарским влиянием. При этом пишет: «Расположение Опошнянского городища и Ивахниковского клада на юго-востоке волынцевского ареала свидетельствует, что остатки волынцевского населения временно нашли убежище в районах, примыкающих к границам Хазарского каганата в бассейне Северского Донца, но ненадолго. Об «антихазарском» направлении акции свидетельствует и красноречивый факт практически полного отсутствия салтовских находок позже первой трети IX в. в бывшем ареале волынцевской культуры от Правобережного Приднепровья до бассейна р. Псел».
В любом случае, получается, что волынцевцы бежали на Восток, к Донцу и полностью оставили киевское Правобережье.
Какие же из них поляне???

Александру Букалову. Вы считаете, что я перевираю работы Алексея Комара? Давайте тогда вместе почитаем, что он пишет в статье «Поляне и северяне» — https://dgve.igh.ru/uploads/article/file/486/_%D0%A4_%D0%A3_2010-128-191.pdf Цитирую: «Ядро полянского княжения» в преддревнерусское время (VIII–IX вв.) демонстрирует на удивление малое количество археологических памятников (Рис. 5). Поселения волынцевской культуры расположились здесь узкой цепочкой вдоль Днепра, вытянутой с севера на юг от Киева до Канева. В Киеве два волынцевских объекта обнаружены на площадке Старокиевской горы. Это полуземлянки с «кубовидными» лессовыми печками, исследованные в 1939 и 2009 гг.103 Жилище 2009 г. располагалось за линией укреплений Старокиевского городища», возведенных, как было установлено раскопками 2007–2011 гг., не в V–VIII вв., а уже в древнерусский период не ранее конца IX в».
Получается, что в 8-9 веке (время до Рюрика, Рюрика и Олега) здесь на территории Киевщины жили находившиеся под хазарским влиянием волынцевцы, которых ни полянами, ни северянами полноценно считать нельзя. Правильно? И эти люди не строили здесь город с крепостной стеной, поскольку их землянки находились за пределами будущей стены. Верно? А сама крепостная стена возникла не ранее конца 9 века, так? Ни волынцевское поселение в районе Киева, не предшествующее ему по времени пражское не были укреплены и не имели продолжения. Правильно?
Алексей Комар вообще сетует на временный характер ВСЕХ славянских поселений в районе Киева. Он пишет:  «В любом случае, способ земледелия славян V–IX вв. приводил к довольно быстрому истощению ресурсной зоны, что не позволяло поселениям аграрно-промыслового характера долго существовать на одном месте».  А других поселений до конца 9 века тут не было — только жалкие аграрные поселки, очень недолговечные. Теперь по поводу появления здесь роменцев-северян. Комар об этом пишет так: «В то же время, значительный хронологический разрыв между волынцевскими и позднероменскими комплексами Киева, а также наличие в Киеве яркого горизонта второй половины IX — начала X в. культуры Луки-Райковецкой, не позволяют предполагать иной модели появления роменцев в городе в конце IX в. как их намеренного переселения сюда после подчинения северян князем Олегом».
Получается, что северяне появились здесь только после подчинения их скандинавами-русью, когда сюда, видимо насильственно, пригнали часть северянских ремесленников. И случилось это не ранее самого конца 9 века. Причем вряд ли все северяне были подчинены в результате одного похода. Так что первые северяне в районе Киева — это возможно просто пленники.
Волынцевские же памятники здесь не доживают даже до появления летописной руси. Как замечает Комар: «Правобережная группа появляется в целом синхронно волынцевским памятникам Левобережья — на этапе горизонта Харьевки (вторая четверть VIII в.); и также синхронно прекращает функционирование на этапе горизонта Битицы (первая треть IX в.). Очень похожа и картина финала волынцевских памятников региона. Здесь, разумеется, нет ярких памятников с признаками разгрома, но горизонты пожаров фиксируются в Киеве, Обухове, Бучаке, Столпягах, соответствуя модели спешно брошенных поселений». Всё сгорело, включая хилое киевское поселение, приблизительно в 833 году. Правильно?
После ухода волынцевцев, здесь в районе Киева появляются древляне (лука-райковецкая культура, житомирский ее вариант) и северяне (роменцы).  Цитирую Комара: «К древлянской (житомирской) группе культуры Луки-Райковецкой с оговорками тяготеют и поселения второй половины IX — начала X в. на плато Киева. В конце IХ в. на склонах Старокиевской горы и на Подоле, а также севернее, в Вышгороде, появляются также роменцы». То есть здесь к концу 9-началу 10 века было глубокое и малозаселенное пограничье двух племен — древлян и северян. Так?
И даже антропология последующих киевлян есть промежуточная между древлянами и северянами. Опять таки даю слово Комару: «Финальный результат смешения различных славянских групп в Правобережном Среднем Поднепровье антропологи фиксируют в виде мезокранного среднелицего типа древнерусского населения региона XI–XIII вв., который занимает как бы промежуточное положение между мезокранным широколицым типом древлян и долихокранным среднелицым типом северян, но на уровне кластерного анализа все же объединяется в группу с населением Днепровского Левобережья».
А где же знаменитые поляне? А не было их от слова совсем. Вот что заявляет по этому поводу Комар: «Загадочное и труднокомментируемое утверждение летописи о том, что поляне «быша обидимы Древлями [и] иными окольними» традиционно рассматривалось как подчеркивание малочисленности полян, библейская параллель и т. п. Наличие в полянском ареале памятников культуры Луки-Райковецкой с «древлянскими» чертами (Киев и более выразительно — Монастырек) заставляет археолога и здесь подозревать отражение какого-то устного нарратива, возможно, народной памяти о принадлежности в IX в. Киева к градам Древлянской земли, в противовес которой летописцу пришлось обратиться к легенде об основании Киева полянами. Следуя в русле варяжской династической версии происхождения Древнерусского государства, летописец описал захват Олегом Киева просто как смену правителей. Более существенные изменения фиксирует археология. Из относительно большого, но потестарного славянского общинного поселения Киев в конце IX в. скачкообразно становится мультикультурным центром, где смешивается население Право- и Левобережья Днепра, Севера и Юга Руси, славянского и скандинавского происхождения. Лепная и гончарная посуда культуры Луки-Райковецкой сменяется гончарной древнерусской. Едва различимые подкурганные погребения с кремациями в урнах сменяются ингумациями в ямах в сопровождении вооружения и предметов «престижной» культуры, демонстрирующих статус погребенного. Все признаки города и социально ранжированного общества появляются в Киеве именно в конце IX в». Я бы даже заметил — в самом конце 9-начале 10 века.
Но суть даже не в этом. А в том, что Киев возникает не как племенной центр одного из племен. Его строят скандиндинавы-русь из своих собственных целей. Населяют за счет целого ряда племен. Он изначально возникает как многоэтнический город, население которого летописец позже назовет полянами. Других полян у меня для вас нет. И видимо не будет.

Об имени Киева. А кто вам сказал, друзья мои, что название Киев — славянское? Это очень спорное утверждение. С тем же успехом, историки и лингвисты считают его как иранским, так и тюрским (хазарским) и даже скандинавским, почитайте на это счет Федора Успенского и его теорию про Кунегард, то есть по шведски ЩЕКА-город. Щека как возвышенное место. Вспомним легендарного Щека, как одного из братьев-основателей Киева. Вспомним, что славянским именем Щековица называется гора рядом с Подолом. 
Не вступая в спор по поводу происхождения имени Киева, которое у Константина Багрянородного звучало как КИОАВА, замечу, что очень сходное название носил еще один скандинавско-русский город на Верхней Волге — Куйаба (Куйава). Тот самый, что находился примерно в четырех днях пути от других скандинавско-русских городов Салав и Арса (Арта). Так что скандинавы вполне могли быть причастны к наименованию данного города, место которого, по Багрянородному, носило еще и второе название — Самбатас. Или вы Самбатас (явно хазарское имя) тоже в славянские названия запишите?))) 

Сергею Назину. Вы меня поражаете! Какое отношение восточно-германское племя БОРАНЫ имеет к ПОЛЯНАМ первой русской летописи? Никакого. С тем же успехом их можно от иранского слова БАРАНЫ выводить))). Вообще прекратите все эти игры с этнонимами. Ничего они не дают. Конечно, было в славянских языках слово ПОЛЕ. Читаем Вики об этимологии слова: «От праслав. *polje, от кот. в числе прочего произошли: др.-русск. поле, ст.-слав. поле (др.-греч. πεδίον, κάμπος), русск., укр. по́ле, болг. поле́, сербохорв. по̏ље, словенск. роljе̑, чешск., словацк., польск. роlе, в.-луж. роlо, н.-луж. рólо, полабск. рülǘ; восходит к праиндоевр. *pel-. Связано с др.-русск. полъ «открытый, свободный, полый» и родственно лат. раlаm «открыто, явно»». Что удивительного, что в разных славянских языках, независимо друг от друга и без какой либо связи, возникали схожие имена, в отношении племен, поселявшихся на открытых пространствах. Это же так естественно, что поляне — от поля, а не от БОРАНЫ. Что под полем разумели степь, любые открытые пространства. И поляне — означает всего-навсего степняки, жители открытых пространств. Такая простая мысль вам в голову не приходила? 

Андрею Степанову. Вы, Андрей, лучший индикатор научной достоверности. Если вы на что-то говорите «черное», можно биться об заклад, что это «белое». Как вам удаётся всегда точно выбирать ошибочную точку зрения? Это ведь прямо талант какой-то! Мы спорили с Шамилем Галеевым по поводу природы так называемого «условно новгородского компонента» из статьи генетиков Балановских. Об был обнаружен с чрезвычайно высокой частотой в популяциях новгородцев (91%) и ярославцев (90%). Присутствовал с довольно высокой частотой почти у всех русских (38%). При этом, как написали генетики, этот компонент встречается у 20% людей народности водь и у подавляющего большинства пермских коми (80%). Тут же было указано что «условно новгородский компонент» «отсутствует у большинства других народов«. Уже этот набор фактов должен был заставить всех подраскинуть мозгами. Что это за компонент такой, который встречается у русских, но практически отсутствует у наших соседей — что украинцев, белорусов и литовцев, то есть соседей балто-славянских, что у основного числа поволжских финнов, что у более северных финских народов. Единственное исключение — водь и пермяки. Но и тут наблюдалась очень интересная картина. У води носителями данного компонента были всего 20% от популяции. Но у этих людей содержание «новгородского» компонента было довольно высокое — до 43%. У пермяков картина была другая — там почти 80% популяции были носителями «новгородского» компонента, но содержание этой компоненты у ее носителей было ниже — около 20%. У остальных 20% коми-пермяков ее не было вообще. Все вскрики моих оппонентов о том, что данный новгородский компонент занесен в генофонд води и пермяков непосредственно древними новгородцами или владимиро-суздальцами (ярославцами) разбиваются не только о странную картину присутствия данного компонента в генофондах этих двух финских народов. Когда генетики увеличили частоту предковых компонентов до 14 (К-14), оказалось, что у новгородцев и ярославцев этот компонент остался на прежнем уровне (91 и 90%), а вот у води и пермяков он исчез. То есть, это был не в чистом виде новгородско-ярославский вариант, а какие-то иные, лишь родственные ему варианты данного компонента. При к-14 этот загадочный компонент исчезал и у остальных русских популяций — у орловцев, воронежцев, брянцев, смолян и остальных, оставаясь только у новгородцев, ярославцев, чуть меньше у нижегородцев и немного у рязанцев и далеких северных сыктывкарцев (Архангельская область). Смотри карту — http://xn--c1acc6aafa1c.xn--p1ai/?page_id=34762 Стало ясно, что данный компонент находился в генофонде некой группы племен, живших на территории Русской равнины, и в широком варианте, как союз племен, эти люди располагались от води (южный берег Финского залива) до Перми и Сыктывкара на севере, на юго-западе в широкой полосе от Пскова до Воронежа и Орла.  Но при этом, что на севере — у води и пермяков, что на юге, у южных русских и остальных центральных русских этот компонент НЕ ДОМИНИРОВАЛ. Он был в смеси с другими компонентами. А вот у народа проживавшего в Новгородской, Ярославской, Владимирской области этот компонент был во-первых в одном варианте, во вторых составлял почти весь генофонд. Понятно, что единственный, кто мог быть носителем такого компонента — это население дьяковской вместе с родственной ей ильменской культуры — https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%94%D1%8C%D1%8F%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F_%D0%BA%D1%83%D0%BB%D1%8C%D1%82%D1%83%D1%80%D0%B0#/media/%D0%A4%D0%B0%D0%B9%D0%BB:East_europe_3-4cc.png . Ядром этого сообщества было племя МЕРЯ. Благодаря генетикам, мы теперь знаем многое об этом народе. Понятно, что это УРАЛЬЦЫ или ФИНО-УГРЫ в широком понимании данных терминов. Эти люди занимали промежуточное СРЕДИННОЕ положение между прибалтийскими финнами — эсты, водь, суоми, северными финскими народами — карелы, вепсы, архангельские поморы, коми и волжскими финнами — мокша, эрзя и так далее. Следы этого СРЕДИННОФИНСКОГО компонента (при К-8) имеются не только у води и пермяков, но у ижоры, эрзи, бесермян, татар уральских. Там буквально крохи, но они присутствуют. Самое важное, о чем мы долгое время спорили с Шамилем Галеевым, это полное отсутствие данного компонента у других славяно-балтских народов. Напомню, что впервые выявили «условно новгородский» компонент, который разумней называть СРЕДИННО-ФИНСКИМ или МЕРЯНСКИМ, когда изучали тверских карел. При небольшом количестве предковых компонент (К-6) он вообще сливался с компонентом карелов (прибалтийско-финским). Шамиль упорно настаивал на том, что этот компонент (присутствующий у русских с частотой почти 40%) должен быть балто-славянским по своему происхождению. Но нет. Ни у литовцев, ни у украинцев его нет тотально. Значит, русские его приобрели здесь, на Русской равнине. Это даже не правильное высказывание. Правильно будет так: русскими стали аборигены Русской равнины — финские и балтские племена, причем конкретно МЕРЯ и родственные ей в генетическом плане СРЕДИННЫЕ ФИННЫ дали почти 40% всего русского генофонда и практически весь генофонд древних новгородцев и владимиро-суздальцев. Оспорить этот факт уже невозможно. Его можно только принять.

О происхождении русской популяции, белорусов и украинцев. 
Благодаря открытию генетиками Балановскими «условно новгородского» компонента, который оказался безусловно срединно-финским, мы теперь четко видим этническую природу почти всех археологических культур Русской равнины 5-7 веков, кануна возникновения Русского государства. Посмотрите на карту — https://xn--e1adcaacuhnujm.xn--p1ai/wp-content/uploads/2020/05/karta.jpg
Во первых, дьяковская культура. Посмотрите, что она накладывается на восточную часть культуры псковских длинных курганов. Накладывается как раз рядом с теми местами, где вскоре возникнет Новгородская земля. Мы знаем, что дьяковцы — это срединные финны, почти одинаково удаленные от прибалтийский финнов, от северных финнов и от волжских финнов, но все же чуть ближе к последним. Им очевидно удалось вытеснить носителей культуры псковских длинных курганов из новгородского ареала. Потому что носители этой культуры, чьими потомками являются псковичи, это на треть только срединные финны, а на две трети — балты, причем одна их балтская половина ближе к лесным балтам Поднепровья, чьими потомками являются смоляне и белорусы, другая — ближе к восточным балтам, особенно литовцам — аушкайтам. 
Поволжские финны скорее всего являются наследниками Городецкой культуры. Возможно, конкретно мордва связана с культурой рязанско-окских могильников. Но тут как раз могу и ошибиться. Вдруг эти люди что-то типа муромы или мещеры, южные собратья мери, тоже вариант срединных финнов. Вопрос открыт.
Зато все понятно с балтскими культурами. В лице тушемлинской и мощинской культуры мы имеем дело с промежуточными балто-финскими племенами. Эти люди на две трети были лесными балтами, на треть срединными финнами. Что очень хорошо подчеркивается  на карте накладкой  на две эти культуры ареала дьяковской культуры. Надо однако иметь ввиду, что внутри этих союзов племен (а каждая культура такой союз и представляет) генофонд хорошо перемешивался. То есть это не было так, что на западе мощинской культуры живут балты, а на востоке — финны. Нет. Просто в генофонде этих людей лесной балтский компонент составлял примерно 66%, а срединно-финский — 33%. Примерно как ныне в большинстве генофонда коми-пермяков, где срединно-финский составляет 20% но почти у 80% всей популяции.
А вот колочинская культура, пеньковская и праго-корчакская оказались совсем без срединно-финского компонента. Потому и украинцы, сложившиеся в основном на базе северян (роменцы — колочинцы плюс пеньковцы) и древлян (лука-райковецкая культура как наследница праго-корчакской) никакого новгородского (срединно-финского) компонента в себе не несут. Зато у украинцев безусловно будут встречаться восточногерманские компоненты и компоненты степные (кочевнические). Когда-нибудь генетики выделят и их.
Упрощено — русские это финны и лесные балты. Белорусы — лесные днепровские балты. Украинцы — те же лесные балты плюс восточные германцы и кочевники. Подлинно славянского компонента — то есть компонента выходцев из Карпатской котловины в здешних местах немного. Больше его, по понятным причинам у закарпатских украинцев, далее — у западных украинцев. Совсем немного — у восточных украинцев и южных русских, может быть у южных белорусов. Но по количеству этого компонента я бы не обольщался. Его явно меньше, чем динарика в игрек-линиях. Такова картина на сегодняшний день.

Еще раз о природе «новгородского» компонента (продолжение). 
Мне странно, что генетики, включая Надежду Маркину, хранят гордое молчание по ходу данной дискуссии. Им достаточно было сказать хотя бы одно слово «да, новгородский компонент явно аборигенный», чтобы лишить моих оппонентов последних проблесков ускользающей надежды. Впрочем, их положение и так тяжкое.
Когда я показывал всем вот эту карту (широкое распространение новгородского компонента при к-8) — http://xn--c1acc6aafa1c.xn--p1ai/wp-content/uploads/new-1324.jpg , то обращал внимание оппонентов, что указанный компонент не захватывает основную часть белорусов и украинцев. Иначе говоря, он ни в коем случае не восточнославянский. На белорусской территории он затрагивает только самые западные районы, примыкающие к российскому Смоленску, а на украинской заканчивается практически у границы, даже до Киева не добирается. 
Нет, говорили мне мои оппоненты, это просто потому, что украинцы НЕ ИЗУЧАЛИСЬ, и у генетиков нет о них сведений, но на самом деле, у украинцев этот компонент есть, причем с теми же частотами, что и у южных русских, а это довольно высокие цифры — от 34 до 38%. Напрасно я указывал на карту — ей верить не хотели. 
Пришлось мне в поисках доказательств снова возвращаться к материалам статей Балановских. Наконец, я нашел там четкий ответ — таблицу наличия новгородского компонента и при к- 8 при к-14 у русских и других этносов. Вот здесь вы ее можете увидеть на странице 54
— https://portal.novsu.ru/file/1788563 
Среди других этносов указаны украинцы с 77 образцами и литовцы с 8 образцами. И у тех, и у других новгородского компонента нет. НОЛЬ.
Какие теперь выдумывают оправдания мои оппоненты?
Они с одной стороны пытаются бросить тень на работу генетиков Балановских — дескать, непонятно, откуда они брали украинские образцы, может не там их искали))).
А с другой стороны — демонстрируют полное непонимание того, как работает модерация по предковым компонентам. Расскажу об этом на примере генофонда новгородцев и карел вот из этой работы — https://vestnik.rsmu.press/files/issues/vestnik.rsmu.press/2020/6/2020-6-719_ru.pdf?lang=ru
Обратите внимание на рис 3 на странице 19 и таблицу к нему на странице 20.
Итак поначалу генетики заложили в программу к-5, то есть пять возможных предковых компонентов. И у карел и у новгородцев при этом проявилось только два, правда, в разных пропорциях. Один — синего цвета, по словам генетиков имеет «максимальное значение у народов уральской языковой семьи». Условно можно назвать его фино-угорским. Другой — рыжего цвета — по словам генетиков «характерен для литовцев. украинцев, белорусов и большинства русских». Опять-таки условно его можно назвать балто-славянским. Так вот, при к-5 карелы оказались на 85% синими и на 13% рыжими. Новгородцы — на 43% синими и на 56% рыжими. Если бы ученые остановились на этом этапе, им бы не осталось ничего другого, как признать карел на 85% уральцами (фино-уграми) и на 15% — балто-славянами, что как будто даже завышенный показатель. Соответственно, новгородцы при таком раскладе выходили на 43% уральцами (фино-уграми) и на 56% балто-славянами.
Но генетики не успокоились и продолжили свой эксперимент. Они увеличили число предковых компонентов до 6 (к-6). В результате синий цвет практически распался на синий и ярко-желтый. Под последним генетики признали «условно западно-финский» компонент. Так вот, при к-6  карелы оказались на 95% желтыми, то есть западными финнами, на 2% синими, то есть фино-угорцами других видов и всего на 3% рыжими, то есть балто-славянами.
«Как же так!» — воскликнет внимательный читатель. Ведь у карел при предыдущей версии (к-5) было всего-навсего 85% финских генов, и целых 15% балто-славянских. Как же они могли превратится в 95% западно-финских. А вот так. Когда в качестве одного из компонентов поставили не общефинский, а западно-финский образец, часть маркеров, ранее ориентировавшихся на балто-славян вдруг отошла к западным финнам. Им она оказалась всё же ближе. Это означает, что при большем количестве предковых компонентов может быть не только дробление, но и объединение частей предыдущих компонентов. Вот что значит уточнение!
У новгородцев при к-6  оказалось 39% желтого, то есть западно-финского, 9 синего, то есть общефинского и только 51 рыжего, то есть балто-славянского. Опять ситуация может показаться странной. Почему при к-5 новгородцы были балто-славянами на 56%, а сейчас, при к-6 вдруг стали только на 51% балто-славянами? И, напротив, если при к-5 они были финнами на 43%, то теперь 39 плюс 9 стали на 48% финнами и западными финнами. Оказывается, так тоже бывает. Уточнение компонента заставило часть маркеров, которые ранее ориентировались на балто-славян, выбрать финскую сторону.
Идем дальше по таблице, чтобы быть предельно точными. Когда генетики ввели в программу 8 предковых компонентов (к-8) они вдруг обнаружили, что генофонд карелов почти не изменился. 96% оказалось за желтым цветом, то есть у западных финнов, синего не стало вообще, а рыжий, то есть балто-славянский компонент остался на прежней позиции — 3%. Вероятно, это вариант, близкий к реальности — карелы на 96% западные финны и на 3% хватанули от русских балто-славянского компонента. Но точно не от новгородцев, поскольку у тех при к-8 целых 91% генофонда окрасились в серый цвет, которого у карел не было. Но и оставшиеся 9% (сенсация!) были уже не рыжим цветом, а ярко-желтым, то есть западно-финским. Получалось, что новгородцы на 9% оказывались западными финнами, а на 91% неким народом, находившимся между балто-славянами и уральцами, ибо он потянул маркеры и оттуда и отсюда.
Этот народ должен был жить на Русской равнине в полосе между балтами и финнами. Поскольку ни у литовцев, ни у украинцев этого компонента нет, а есть он лишь у русских, води и коми-перяков, нам ничего другого не остается как признать его местным, аборигенным, сложившимся где-то между южным побережьем Финского залива (водь), поморами из Ленского района Архангельской области (это рядом с Сыктывкаром) и Пермью (коми-пермяки).
Но это еще не все фокусы, которые я вам показал. Откройте еще раз работу Балановских по генофонду новгородцев — https://portal.novsu.ru/file/1788563
Посмотрите на таблицу наличия новгородского компонента на стр. 4 Обратите внимание, что при к-8 его у новгородцев 91%, а при к-14, то есть более узко, более уточнено, его там становится все 100%. Оказывается, новгородцы вообще идеальная гомогенная популяция. Состоят полностью из единственного компонента. Когда он взят в узком мерянском виде, то оказывается что ничего другого у новгородцев уже и нету. Вот пусть теперь мои оппоненты и расскажут как ильменские словене могли сохранить наследие местного дославянского населения БЕЗ НОВГОРОДСКОГО КОМПОНЕНТА, если он у них занимает 100% всего их генофонда.

Егору Аникину. Как раз этот факт я всё время подчеркиваю в спорах со своими оппонентами. Ареалы распространения «условно новгородского» компонента при к-8 и при к-14 очень разнятся. Возможно, было бы намного лучше, если бы генетики назвали этот компонент при к-8 «срединнофинским», а при к-14 «мерянским». Путаницы было бы на порядок меньше.
Очевидно, что кроме мерян, чьими потомками являются новгородцы и владимиро-суздальцы (ярославцы) здесь на Русской равнине проживало еще много родственных срединнофинских племен, к примеру, нам известны мещера и мурома. Вероятно, жили какие-то и более северные народы, (весь?) чьи имена мы можем и не знать. Еще в первые века нашей эры ряд этих срединно-финских этносов могло быть поглощено своими соседями. К примеру, тушемлинские и мощинские племена (лесные балты) наступали на территории ранее занимаемые дьяконовской культурой. Между тем, меря формировалась севернее, в тех краях, куда балты не дошли.
В результате мы имеем конкретно мерянский компонент (новгородский при к-14) у новгородцев, ярославцев (шире владмимиро-суздальцев) и одной группы архангельских поморов (живущих возле Сыктывкара). А у южных (Курск, Орел, Воронеж и др.) ряда центральных и западных русских (Псков, Смоленск) присутствует только срединнофинский компонент (новгородский при к-8), но конкретно мерянского нет. Любопытно, что я, живя в Краснодаре и будучи по материнской линии из казаков, всегда считал, что кубанские казаки формировались преимущественно за счет выходцев с Украины (запорожцев). Оказалось, это миф. Когда после подавления восстания запорожцев князь Потемкин начал формировать «войско верных запорожцев» в него, очевидно записывали по большей части русских, что показывает высокое количество у кубанцев срединнофинского компонента — 38%, не ниже чем в среднем по России. Есть у кубанских казаков не менее 5% конкретно мерянского компонента, что показывает, что в казаки записывали и северян — новгородцев, владимиро-суздальцев.
Что касается народа водь и коми-пермяков, то они получили свой срединно-финский компонент не от мери и не от новгородцев-ярославцев. Но от более древних племен, лишь родственных мере. Если бы они получали приток от русских времен Строганова, к ним бы попали и северяне, и южане. А у них северного (мерянского) варианта нет вообще. Ноль. Зеро. Полагаю и южно-русского варианта у них тоже нет. У них свои варианты срединнофинского компанента. Думаю, что у води свой, а у пермяков свой. Надеюсь, вам теперь будет понятней ситуация.  

Александру Букалову. Теперь вы пытаетесь поставить под сомнения выводы генетиков Балановских, бросая тень на «сам использованный метод ADMIXTURE  имеет целый ряд принципиальных недостатков, получаемые результаты зависят  от произвольно выбранного числа компонентов».
 
Погрешности метода АДМИКСТУР давно в прошлом генетической науки. Они имели место тогда, когда число предковых компонентов было невелико и просчитывались всего два три варианта, допустим к-3, к-4, к-5. И на этом останавливались. Конечно, такой результат закономерно вызывал сомнения в его точности. Ныне дело обстоит совсем по другому. Послушайте, что пишут сами генетики Балановские об методе Адмикстур: «Анализ генотипов всех 716 геномов из 42 популяций проведен методом ADMIXTURE. Этот метод [9] за последние 10 лет стал, наряду с анализом главных компонент, общепризнанным и базовым методом описания генетической структуры популяций по полногеномным данным. Он дает количественную оценку вклада различных предковых компонент в каждый индивидуальный геном, при этом генетический состав каждой компоненты определяется автоматически, исходя из первичных данных (изученных геномов). Таким образом, результаты применения этого метода являются объективными, не зависящими от исследователя, и единственным параметром, задаваемым исследователем, является число предковых компонентов k. На практике анализ проводится для набора разных k (обычно от 2 до 20), и рассматривается вся совокупность результатов. При k = 2 для каждого проанализированного генома выявляется вклад всего двух предковых компонент. При увеличении k программа для тех же геномов рассчитывает все большее число более дробных предковых компонент (при k = 3 три компоненты, при k = 4 — четыре компоненты, при k = 15 — пятнадцать компонент). Таким образом при большом числе k можно выделить все более «частные» компоненты, характерные для малых групп или даже отдельных популяций. При каждом k программа выдает количественную оценку вклада каждой из предковых компонент в каждый индивидуальный геном. Далее, усредняя вклад данной компоненты в геномы всех индивидов из данной популяции, можно оценить вклад каждой компоненты в генофонд каждой популяции».
В данном конкретном случае генетики очень добросовестно подошли к использованию данного метода. Они просчитали генофонды популяций и народов 14 раз!!! От к-2 до к-15. Это чрезвычайно высокая степень уточнения. Обращаю ваше внимание, на тот очевидный мне факт, что в промежутке с к-8 до к-14 новгородский компонент у новгородцев демонстрирует чрезвычайную устойчивость, он не падает, а только растет в количественных характеристиках с 91% до 100%. Это означает, милейший Александр, что генетикам удалось нащупать реальную основу новгородского генофонда. Он уникален и схож только с генофондом ярославцев (владимиро-суздальцев). За этим явлением стоит реальная этническая история населения Севера Русской равнины, с довольно высокой степенью генетической изоляции его (предположительно мерянских племен) почти от всех соседей, за исключением таких же срединных финнов (мещера, мурома). Я давно уже не видел ничего подобного чистоте новгородского генофонда. Ранее считал, что такое можно узреть разве что у жителей каких-либо островов, типа ирландцев. Теперь оказалось, что в наших краях племена тоже могли сохранять свою генетическую чистоту и смешиваться с соседями по минимуму. Для меня это откровение.

О мерянском языке.
Почитайте интересную работу видного уралиста Владимира Напольских — «ПРОРЫВ В ИССЛЕДОВАНИИ МЕРЯНСКОЙ ПРОБЛЕМЫ*» — https://elar.urfu.ru/bitstream/10995/81399/1/vopon_2016_2_013.pdf
Для меня после прочтения статьи очевидно, что мерянский язык занимает особое «срединное» место в семействе финских языков. Демонстрируя связи как с прибалтийскими финнами, так с волжскими финнами и даже с северными уральцами-саамами. 
Убедительно отвечает Напольских и на постоянно педалируемую Сергеем Назиным проблему якобы общей идентичности мери и марийцев. Нет, это не один народ с общим этнонимом, а изначально два разных народа, чьи этнонимы, вероятно, произошли от одного уральского или даже индоевропейского корня. Напольских пишет: «Безусловно, прав А. К. Матвеев, поддерживая точку зрения о происхождении самоназваний мери и марийцев (мари) в конечном счете из одного арийского источника (ар. *marya- ‘юноша, член молодежного воинского союза’) (с. 43) и указывая на параллелизм в образовании ойконимов с использованием этого самоназвания в мерянской (типа Локсомерь) и марийской (Кукмарь, Лумарь и др.) традициях, что отделяет их от других финно-угорских народов (с. 44). Думается, сдвиг вокализма в *marya- в мерянском можно объяснять не только несколько иным арийским источником, чем в марийском (А. К. Матвеев указывает ср.-перс. mērak (точнее, видимо, mērag) ‘юноша, супруг’ — с. 43), но и палатализацией под влиянием -ya- второго слога (см. ниже). Естественно, сказанное не означает тождества или даже непременно общего происхождения обоих народов (с. 45), однако об общности их исторических судеб и связях, безусловно, свидетельствует«.

Егору Аникину. Впервые Балановские наткнулись на условно новгородский компонент в ходе изучения генофонда тверских карел — https://vestnik.rsmu.press/files/issues/vestnik.rsmu.press/2020/6/2020-6-719_ru.pdf?lang=ru Здесь вы сможете увидеть, как новгородский генофонд при к-5 сначала распределяется почти поровну (43 на 56) между уральским (фино-угорским) и балто-славянским (точнее восточно-славянским и восточно-балтским) компонентами, а затем при к-7 уральская часть оборачивается условно новгородским компонентом и при к-8 к нему присоединяется и все остальное.

Сергею Назину. Вы пишите: «Новгородская чудь — это водь и весь». Это не совсем верно, поскольку с одной стороны Нестор в ПВЛ отличает чудь и весь, у него это разные народы, с другой под «чудью» понимали очень большое количество самых разных финоязычных племен — и водь, и ижору, и карел, и сумь, и емь, и эстов, да мало ли кого ещё. Можно сказать так — первая русская летопись видела в окрестностях Новгорода финские племена, которые она обобщенно именовала «чудью», и эта чудь принимала самое активное участие как в приглашении варягов, так и в строительстве Русского государства. С этим, надеюсь, вы спорить не станете, поскольку это красной нитью проходит через весь текст Нестора, вами горячо любимого. С другой стороны антропологи, в частности Алексеева и Санкина, обнаруживают, что ильменские словене были носителями однозначно финского антропологического типа внешности.  Алексеева пишет так: «Комплекс с ослаблением европеоидных черт распространен среди финно-угорских групп Восточной Европы — летописных мери, муромы, мещеры, чуди, веси, известных по могильникам северо-западной части Восточной Европы, Волго-Окского междуречья и Поволжья. Это население, подвергшееся славянской колонизации, передало свои антропологические черты     словенам новгородским, вятичам и кривичам, впоследствии ставшим основой русских». Санкина, проведя еще более углубленное изучение, показало, что самые ранние жители Новгородчины были носителями балтского антропологического типа (близки к литовцам), а новгородцы более поздние, времен расцвета господина Великого Новгорода, были носителями финского антропологического комплекса, близкого тем людям, которых она называет ярославскими и владимирскими кривичами, то есть всё тем же мерянским племенам. Финский лингвист Рахконен доказал близкое языковое родство мерянских племен (эпицентр Ярославская область) и того населения, которое он назвал «новгородской чудью», племен обитавших к югу от Ильменя, в окрестностях Новгорода и по рекам Мста и Молога. Молога, это кстати, тоже мерянское название. Причем, судя по топонимике, эти новгородские чуди называли себя «мерей» или «нерей». Заметьте, все эти открытия, как лингвистов, так и антропологов, были сделаны уже давно, задолго до работы генетиков Балановских. Никто не может сказать, что это конъюктура.  Что же обнаружили генетики Балановские? Очень простую вещь, подтверждающую ранее сделанные открытия. Они установили, что население Новгородской области и население Ярославской области с чрезвычайно высокой частотой является носителем генетического компонента ДОСЛАВЯНСКОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ, явно финского, с креном скорее в сторону пермских, чем прибалтийских финнов. Я позволил себе назвать этот компонент СРЕДИННОФИНСКИМ. Этот срединнофинский компонент взятый широко (при к-8) составлял существенную долю всего русского генофонда (38%) при этом не опускаясь нигде в русских популяциях ниже уровня в 34%, ни на крайнем Юге (типа кубанских казаков), ни на крайнем севере типа Вологодской области. Единственное исключение, подтверждающее правило — архангельские поморы, у которых в двух районах срединноинский компонент есть, в двух практически отсутствует. Все остальные русские популяции его имеют в размере выше трети от генофонда. У ближайших балтских (эстонцы, литовцы) и славянских соседей (украинцы) его нет.  Мои оппоненты могут сейчас сколько спорить по поводу того, был ли этот уникальный русский компонент мерянским и чудским по происхождению, или нет. На мой взгляд был. Но ведь главное не это. Допустим, принадлежал он не мере, а веси — что это меняет? Ничего. Мы в любом случае понимаем, что славянской колонизации ни на территорию Новгородчины, ни на территорию Владимиро-Суздальских земель НЕ БЫЛО. Как проживали здесь срединнофинские племена в начале нашей эры, так и остались проживать к 10-12 векам. Не было притока населения извне. Именно финские племена построили Новгород, Владимир, Ростов, Суздаль, Ярославль, создали этническое ядро будущей России. Южнее этой полосы те же срединные финны жили уже вперемешку с балтскими племенами, причем балты там часто преобладали — Тверь, Москва, Рязань, Белгород, Псков и Смоленск.  Мы потомки финнов и балтов, господа оппоненты, и никуда нам от этого факта уже не деться.

Сергею Назину. Вы поступаете НЕНАУЧНО, когда сравниваете русских с мордвой, находите различия и утверждаете на этом основании, что русские не могут быть потомками финоязычных племен типа мери и новгородской чуди.
А кто и где доказал, что меря и новгородская чудь равны мордовцам в антропологическом плане? Никто и нигде. Ибо это разные племена. Посмотрите сюда — https://i.ibb.co/y4kNj6X/26-D9-B683-C15-D-470-E-9-CC0-C8-A7-CDA58-B96.jpg
Видите положение на РСА русских, мордвинов, украинцев и белорусов? Разве русские и мордвины накладываются друг на друга также как украинцы и белорусы? Нет. Это два параллельных облака. Русские действительно отклоняются от сообщества восточных славян (белорусов и украинцев), хотя примерно на 40% и попадают в данное сообщество. Но их отклонение идет не в сторону мордвы, а параллельно ей. То есть русские впитали в себя отнюдь не мордовские племена, а некие иные отличные от них в антропологическом плане народы. Это видно и по наличию у них уральского компонента. Смотри здесь — https://ic.pics.livejournal.com/vol_vlad/84228922/11802/11802_original.png
У центральных русских уральского компонента 6%, столько же, сколько у карел. А у мордовских народов вдвое больше — 11%. Есть разница? Особенно с учетом того, что именно этот компонент отвечает за монголоидные черты.
Вы сослались на работы антрополога Гончаровой, в частности вот эту — https://www.academia.edu/10096270/%D0%A4%D0%B8%D0%B7%D0%B8%D1%87%D0%B5%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F_%D0%B0%D0%BD%D1%82%D1%80%D0%BE%D0%BF%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%B3%D0%B8%D1%8F_%D1%81%D0%B1%D0%BE%D1%80%D0%BD%D0%B8%D0%BA_%D0%BC%D0%B0%D1%82%D0%B5%D1%80%D0%B8%D0%B0%D0%BB%D0%BE%D0%B2_%D0%BA%D0%BE%D0%BD%D1%84%D0%B5%D1%80%D0%B5%D0%BD%D1%86%D0%B8%D0%B8
Я ее внимательно прочитал. Там нет ровно ничего, чтобы доказывало вашу правоту. Напротив, Гончарова согласна с Алексеевой в том, что финские племена Русской равнины оказали существенное влияние на антропологию русских. Она четко указывает на различия в облике разных финских племен Русской равнины, отделяет, к примеру, мурому от мордвы, указывая что первая сложилась за счет восточных вариантов дьяковской культуры, вторая на основе совсем иной — городецкой. 
Вот вывод Гончаровой: «Краниологические данные подтверждают высокую степень влияния финского населения бассейнов верхней Волги и Оки на сложение антропологических особенностей русского народа. Влияние финских племён проявилось в увеличении долихокрании и грацилизации лицевого скелета славянского населения».
Что тут работает на вашу версию? Ничего. Всё работает на мою, простите на версию генетиков Балановских.
Посмотрите вот этот график из работы Гончаровой — https://pp.userapi.com/c626124/v626124869/17a26/9NOYbcfYvjU.jpg
Видите кружки под номерами 1, 2, 3, 4, 5?
Это образцы новгородских словен, которых я полагаю новгородской чудью, родственной мерянам. Видите, что все эти кружки отклонились от общего ядра в сторону треугольника под номером 12? Между тем, это один из мордовских образцов. Жители новгородской земли таким образом занимают промежуточное антропологическое положение между обитателями Днепра (кривичи, жители Киева, названные здесь полянами) и некоторыми из мордовских племен.
Что в принципе и требовалось доказать.

Владимиру Колганову. Для вас народы навечно связаны с одним определенным языком. Для меня они часто переходят с языка на язык. Вы пишите: «Допустим, финны строили города — Новгород и проч. (см. цитату выше). Но в этих городах каким-то непостижимым образом стал превалировать славянский язык. Неужели финнов корова языком слизнула?» Нет, ни корова. Эти люди заговорили по-славянски и стали словенами русской летописи. Это краткий ответ, раз вы требуете краткости. Более сложные ответы, как я понял, вы усвоить не в состоянии.

Сергею Назину. Так ведь не только меря забывает свой язык и своё прежнее имя. Вот те племена, что были у истоков Руси в изложении Нестора — чудь, весь, меря, кривичи, радимичи, вятичи, дреговичи, древляне, северяне, мурома. Опустим полян и словен ильменских по причине мифилогичности данных этносов. Добавим голядь из Подмосковья и соседнюю ей мещеру.
Вот все эти племена забыли свои прежние имена и стали называться русскими. Русью. В честь восточношведских колонистов. Удивительно вам?
Многие из них забыли и свои прежние языки. Чудь, весь, меря, мурома и мещера говорили на различных финских наречиях. Радимичи, дреговичи и кривичи — на балтских языках. Тем не менее, они все заговорили на одном общем диалекте славянского языка. И он был, скорее всего, даже не древлянским и не северянским, а скорее дунайским, принесенным выходцами из Карпатской котловины, жителями скандинавских поселений типа Гнёздово. Вот такая картина маслом, Сергей Владимирович.

Еще раз о славянском языке на Руси.
Уважаемые оппоненты! Вы требуете от меня ответы на вопросы, которые возможно никогда не будут получены — каким образом на Руси появились те или иные диалекты, в частности новгородский или (новгородско-псковский), если он действительно был один, а не два разных. Я могу предложить вам лишь один из вариантов объяснения. Не претендуя на то, что дело было именно так. Ни генетические, ни антропологические, ни археологические материалы на самом деле не дают стопроцентных ответов на вопросы развития языков, которые есть очень тонкая материя.
Предлагаю лишь один из возможных вариантов. Он исходит из тех материалов, которые есть в распоряжении науки на сегодняшний день. Итак, в 7 веке (еще вендельский период до викингов) восточные шведы начинают осваивать восточное побережье Балтики — эстонские острова, побережье эстонии, водские земли, побережье Финляндии. Возникает популяция свеев-колонистов, получивших от своих финских соседей название русы (руотси). В первой половине 8 века свеи оказались отрезаны своими конкурентами (данами, гётами, готландцами, куршами) от торговых маршрутов в Южную Европу, они начинают искать обходные Восточные пути. Приблизительно в 730 году колонисты-свевы строят крепость Старую Ладогу на входе в этот маршрут. Здесь они сталкиваются с довольно враждебным даже не финским, а балтским племенем (культура псковских длинных курганов), первыми обитателями Новгородской земли. Отношения с ними враждебные. Ладога несколько раз горит. Но каждый раз отстраивается заново. Ибо очень важна для пришельцев. Двигаясь в поискать транзитных речных магистралей далее пришельцы попадают в Верхнее Поволжье, страну мери. Тут их встречает совсем другой прием — радушный. Здешние финны исключительно мирные, позволяют свеям строить свои торговые поселения, с готовностью вступают с ними в торговые и союзные отношения. Это не удивительно. Точно такая же ситуация складывалась у испанских колонистов на американском континенте. Одни племена встречали их как богов и освободителей, другие враждебно. Балты много веков вели наступления на финские земли. Поглотили и ассимилировали значительное количество финских племен Русской равнины. Не удивительно, что меряне приняли пришлых свеев как освободителей от натиска агрессивных соседей. Опираясь на помощь мерянских племен пришельцы-свевы пытались пробится дальше на Среднюю Волгу. Но тут они наткнулись на жесткое сопротивление Булгарского государства. Булгары сами желали контролировать волжскую торговлю. Их посредничество делало ее не столь выгодной. Не сумев пробиться напрямую через Волгу к хазарам и арабам, свеи-колонисты по имени русы стали укреплять те завоевания, что уже имелись и искать новые пути. Во первых, они изгнали враждебных себе балтов из новгородской земли и поселили там союзных или покорных (как хотите это называйте) мерян. Это и были те самые новгородские чуди, что в дальнейшем станут строителями (совместно с свеями-русами) Новгорода и единственными жителями Новгородской земли. Они переселенцы сюда при помощи русов, возможно вернули свои земли, ранее утраченные под натиском балтов. 
На Днепре в это время русам удается создать крепость Гнёздово — около 770 года. Это было очень удачное приобретение  промежутке между землями смоленских кривичей и волынян и роменцев. Поселение контролировало сразу два маршрута. Из Балтики по Двине, затем по истокам Днепра к Дону, оттуда к хазарам и Черному морю. И знаменитый путь из варяг в греки. Неудивительно, что Гнёздово вскоре становится столицей той свевской колонии, что было создана на Востоке Европы. Но тут русам очень повезло. В конце 8 века франки уничтожают Аварский каганат и масса населения этого государства бежит от войны на Север и Северо-восток. В том числе попадая в Гнездово. 
Исследование Ашота Маргаряна показало, что из 7 гнездовских викингов (то есть людей похороненных по скандинавскому обычаю с скандинавскими украшениями и оружием) только двое оказались восточными шведами — свеями. Один был по происхождению  территории Чехии, другой то ли с Молдовы, то ли с Боснии, еще один с территории Польши, еще один с территории Западной Украины (белый хорват?). В целом эта четверка и представляло собой славяноязычное население аварского каганата. Был еще один роменец из под Курска с хазарским дедушкой. Вот и всё, что представляли собой жители Гнёздово — столицы Русского каганата. Как они могли называть своего правителя, если основная часть из них была беженцами из Аварского каганата, а некоторые — выходцами из Хазарского каганата? Разумеется — каганом. При этом понятно, что власть в данном государственном образовании сохраняли за собой выходцы из восточной Швеции. Впрочем, русами называли себя уже все жители Гнёздово, независимо от происхождения. Это был их общий этноним.
На каком языке говорили эти русы Русского каганата? На двух языках — русском (восточношведском континентальном) и славянском, как принесенном из Аварского каганата. Возможно, здесь в Гнёздово складывался особый диалект славянского языка, поскольку диалекты, принесенные из Карпатской котловины и ее окрестностей, тут перемешивались в общее койне. Выходцы из Аварского каганата были опытными мастерами. Вот почему их наверняка расселили и по другим городам русского каганата — Ладога, Рюриково городище, Сарское городище, Тимерево и др. Онивероятно участвовали и в освоении вместе с мерянами Новгородской земли, отбитой у балтов, как стратегически важной входной территории. Несомненно, были эти люди и в числе основателей Новгорода — 930 год, но это случилось позже.
Меж тем, на Юге разворачивались следующие события. Сначала в Хазарском каганате вспыхнула гражданская война между сторонниками и противниками принятия иудаизма — примерно 833 год. Хазарские городища на Дону и Северском Донце были опорой противников иудаизма и оказались уничтожены. Некоторое времяв степи всем заправляли пришедшие на Днепр венгры. Но позже к концу века они уходят в Карпатскую котловину. Русы смогли взять под свой контроль Среднее Поднепровье и строят здесь Киев, населяя его уже в том числе подвластными им древлянами и северами. Киев стал новой столицей. Но его население говорит не совсем на том славянском языке, что был распространен в Гнёздово и затем на Севере. Здесь уже возникает особенный диалект — киевский. Именно он вскоре стал лингва-франко новой державы. Но кое где на Севере (Новгород, возможно Псков) могли долгое время сохраняться гнездовские диалекты. Как то так.

Шамилю Галееву. Что из того, что вы, ссылаясь на работы Зализняка, рассказали о разнице между киевским и новгородско-псковским диалектами древнерусского языка противоречит моей версии? Я предположил, что будущий новгородско-псковский диалект мог сложится у населения Гнёздово, за счет многочисленных там выходцев из Карпатской котловины. Они, судя по данным полногеномного родства, были из разных частей Аварского каганата — Чехия, Польша, Западная Украина, Молдова-Босния. Киевский диалект сложился южнее — на базе наречий древлян, северян и тех же выходцев из Карпатской котловины. Поясните, почему в одном месте (Гнездово) люди не могли говорить СКОТЕ, а в другом (Киеве) — СКОТЪ. Что, по вашему, этому препятствует? Заодно предложите свою версию появления двух разных диалектов на Руси.

Шамилю Галееву. Вы пишите: «В Карпатской котловине основным языком был «древнеславянский», который потом разделился на западный, южный и восточный славянские языки. «Новгородский» язык существенно отличался от «древнеславянского».
Разумеется, отличался. Древнейшие из берестяных грамот Новгорода — это 11 век. А общеславянский язык, на котором говорило население Аварского каганата, существовал до конца 8 столетия, после чего этот язык вместе с распадом каганата стал распадаться на отдельные диалекты.  Три века разницы — это немало. К тому же надо учитывать, что новгородский (или новгородско-псковский) диалект складывался еще и в условиях иноязычного окружения. В самом Новгороде на него переходили люди, чьим родным языком был срединно-финский. Особенности его произношения, некоторые фонетические черты старого языка вполне могли отразиться в том диалекте, который складывался на Северо-востоке Руси. Нет никаких препятствий, чтобы не признать — путь Карпатская котловина 8 век — Гнездово 9 век — Новгород 10 век — вполне реален для того, чтобы получить особый диалект. Вы в любом случае никакого альтернативного маршрута нам не предложили.
Ваши ссылки на новгородские сопки как следы населения, принесшего славянский язык в Новгородчину, идут от плохого знания археологических реалий. Новгородские сопки оставлены финскими аборигенами Русской равнины, находившимися под сильным влиянием скандинавов. Скорее всего, это та часть мерянских племен, что была переселена в будущие новгородские земли. В славянском мире ничего подобного сопкам не найдено. А вот в Верхнем Поволжье аналоги сопкам имеются. Это так называемые памятники удомельского типа. Значит, сопочники скорее всего пришли именно с Верхнего Поволжья, из страны мерянских племен. По любому эти люди не первые обитатели здешних мест. До них там жили племена псковских длинных курганов. Сопочники их вытеснили. Но вокруг Пскова нет сопок. А вы утверждаете, что диалект был общим для Новгорода и Пскова. Сопочники не годятся для роли распространителей этого диалекта.
Славянские языки на землях будущей Руси распространяло городское население. Городам легче навязывать свое наречие селянам, чем наоборот. Не случайно Нестор словенами называет конкретно новгородцев и ничего более не говорит о территории данного племени.
Что касается скандинавской элиты Руси, то она говорила на двух языках — русском (восточношведском континентальном) и славянском. Пока эти люди жили в рамках Русского каганата, столица Гнездово, в качестве второго языка (лингва-франко) они пользовались гнездовским диалектом. Переместившись в Киев как столицу более широкого гособразования, они стали пользоваться киевским диалектом. Чтобы вы понимали — разница между гнездовским и киевским диалектом была в начале 10 века еще не велика. И тот и другой воспринимались как один язык. Но киевляне — это по большей части бывшие древляне и северяне. И тех и других наверняка имелись в языках свои особенности. А те гнездовцы, что попали в Ладогу, Рюриково городище, а затем и в Новгород, оказались в окружении бывших финоязычных людей. Особенности речи аборигенов начали влиять на тот вариант гнездовского славянского языка, который распространялся в этих землях. В результате в 11-12 векам накопились определенные различия между киевским диалектом и новгородско-псковским. Хотя я не считаю их фундаментальными. Они по большей части  области фонетики и легко объяснимы последствиями быстрого перехода на славянский язык иноязычного (в частности финского) населения.