Сергею Назину. Побойтесь Бога, Сергей Владимирович! Кого вы обвиняете в гонке за научным мейнстримом, чуть ли не в русофобии? Балановских? Ведь это они авторы обсуждаемого исследования. Мне кажется всё наоборот. Покойный Олег Балановский много раз доказывал, что ради научной истины он готов идти против сложившихся стереотипов и догм. Уж ему то научной смелости было не занимать. С Еленой Владимировной у меня были серьезные расхождения во взглядах на рождение славян, но ее репутация генетика тоже кристально чиста и ничем не запятнана. Зачем вы без повода на них напраслину возводите? 
Да и потом — что именно вы хотели увидеть в генофонде новгородцев? Гены балтийских славян? Но это старый научный миф о якобы имеющемся сходстве или родстве ильменских словен с населением германской или польской Балтии. Под ним кроме упорного желания натянуть сову на глобус никогда не было никакой основы. Где летописная история застает ильменских словен? В глубине той зоны, которая всегда была прибежищем фино-угорских племен, в зоне сплошной фино-угорской топонимии. И никаких массовых миграций сюда с юга или запада не просматривается. Я был всегда уверен, что ильменские словене — это финские племена, перешедшие на употребление славянского языка. Для меня единственной неожиданностью стало, что это не прибалтийские финны, а пермские (волжско-предуральские ). Но последнее тоже не удивительно. Взгляните на карту — https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/2/2d/Rus-10c-ethn.png
С запада к ильменским словенам примыкала меря. которая, как выяснилось, тоже принадлежит к кластеру пермских финнов. Видимо, это полоса в древности тянулась до Волхова. Мне показалось удивительным лишь высокая частота данного пермско-финского компонента — до 91% — у новгородцев. Я то наивно полагал, что там будут представлены и иные кластеры — тех же балтов, или прибалтийских финнов, или полян, или варягов Скандинавии, ожидал увидеть более мозаичную картину. Но нет — ильменские словене в массе своей оставались пермскими финнами и мало с кем смешивались. Этот интереснейший результат заставляет задуматься над тем, как же на самом деле шел процесс славянизации Русской равнины, если даже в Новгороде мы наблюдаем картину простого перехода племени на новый язык, без существенного изменения его генофонда. 

Владимиру Колганову. Вы требуете, чтобы я представил вам полный список смертельных болезней, из которых вы … будете выбирать ту или те, что по вашему мнению уничтожила(и) генофонд коренного населения Европы? Помилуйте, дорогой оппонент, но это никак не укладывается в правила научного спора. Это Вы защищаете версию болезни как причины радикальных перемен в генофонде европейцев. Вам ее и обосновывать. Вам и указывать на конкретное заболевание. Вам и доказывать, что это заболевание действительно могло произвести подобный эффект. Вам приводить исторические примеры уничтожения этим заболеванием целиком населения той или иной области или страны. Перекладывать на оппонента свои прямые обязанности — это дурной тон в споре. Вот почему извольте ответить на мой вопрос — если это была не чума, то что? …. Если вы не знаете болезни, которая может произвести подобный эффект, то так и скажите. Я к примеру считаю, что нет таких болезней. Именно потому отстаиваю версию, что дело не в эпидемии, а в геноциде. Вы же геноцид как причину перемены генофонда отрицаете. Ну так выдайте нам убедительную концепцию изменений генофонда без геноцида. Такую, чтобы в нее можно было поверить. Что касается ваших встречных вопросов, мне есть что ответить на них, но я буду отвечать только после того, как вы ответите на мой главный вопрос — что это была за болезнь.

Сергею Назину. Теперь по поводу пальчатых фибул, которые вы упорно считаете славянскими, хоть они таковыми и не являются. Вы пишите: «Я специально занимался происхождением пальчатых фибул, потому что в русской литературе этот вопрос специально не освящается. Вот что я выяснил, читая немецкого археолога Мартина (позже могу дать ссылки). Эти фибулы появились в V в. в захваченной готами Паннонии. Это были высококачественные произведения провинциальноримских мастеров. Оттуда мода на пальчатые фибулы распространилась по всему германскому миру вплоть до франков и аллеманов. Пальцев может быть больше или меньше, они могут даже срастаться, но это одна «мода». На рубеже V — VI вв. германцы повсеместно перестают носить эти фибулы и их бытование продолжается только на левобережье Нижнего Дуная и на Среднем Днепре, то есть в землях заселенных в VI — VII вв. явными славянами. Единственное исключение — готы в Крыму. Немец (!) Вернер справедливо назвал пальчатые фибулы VI — VII вв. славянскими, поскольку никто кроме славян и ГОРСТИ готов их не носил. А русский (!) исследователь Игорь Олегович Гавритухин посчитал, что этого достаточно, чтобы переименовать эти носимые в подавляющем большинстве славянами фибулы в «поствосточногерманские».
Здесь почти всё неверно. Я тоже специально занимался происхождением пальчатых фибул. Пару глав в моей последней книге «В когтях Грифона» посвящено этому явлению. Мне странно, что вы, якобы занимаясь этой проблемой, не нашли отражения ее в трудах отечественных специалистов. Давайте я навскидку дам вам несколько известных фамилий — Симонова, Фурасьев, Мишель Казанский. Все они разделяют позицию Гавритухина о том, что пальчатые фибулы родились в мире восточных германцев. Очень обстоятельно, с разбором каждого из типов пальчатых фибул, исследовал данный вопрос Флорин Курта.
Пальчатые фибулы тех типов, что с подачи Иоахима Вернера (кстати, к концу жизни от отрекся от данного мнения) приписывали антам, на самом деле встречались не только на левобережье Нижнего Дуная и на Среднем Днепре, как считаете вы. Они родились внутри Карпатской котловины, причем довольно поздно, уже после прихода сюда аваров. Причем появились эти фибулы в тех областях Карпатской котловины, где проживали гепиды, побежденные аварами и лангобардами. Это произведение гепидских мастеров. Кроме Карпатской котловины, где найдено большинство таких вещиц, они встречаются не только в пеньковских и колочинских землях Днепра, но в и в Крыму, а также в районе нижней Вислы, т.н. мазурская группа памятников. И Крым и мазурская группа весь период процветания Гепидии в Карпатской котловине были теснейшим образом с ней связаны. 
Что касается пальчатых фибул на Днепре, то они появляются здесь довольно поздно, позже чем в Карпатской котловине и иных местах — не ранее первых десятилетий 7 века. Это уже тот момент времени, когда анты исчезают со страниц летописей. Последнее упоминание о них находим у Симокатты, там говорится, что аварский каган Баян послал своего полководца Апсиха с войском с заданием уничтожить племя антов, как союзников византийцев. Вот именно с этого момента на Днепре появляются пальчатые фибулы гепидов вместе с множеством других вещей и украшений среднедунайского происхождения. Очевидно, что авары подчинили себе антов и управлять ими поставили неких всадников, у которых были в числе прочего популярны гепидские пальчатые фибулы.
Надеюсь, вы, наконец, с моей подачи обнаружите соответствующую литературу и перестанете грезить явно устаревшими версиями происхождения пальчатых фибул. 

Андрею Степанову. Всячески пробую вас понять. Вот ваш пост: «Балты таки генетически индоевропейцы и «родственники» (генетические) славян».
Вообще-то индоевропейцы — это такое языковое понятие, в генетике оно не применимо. Там есть иные — компонент западных степных пастухов. Компонент первых европейских фермеров. И так далее. Я например, как и множество современных ученых, полагаю, что индоевропейский язык в Европу принесли носители компонента западных степных пастухов. У вас иное мнение — что это сделали ранние европейские фермеры.
Когда вы пишите, что «балты таки генетические индоевропейцы», вы что имеете ввиду? Что они близки пастухам? Или фермерам? Без переводчика понять эту вашу мысль в принципе нельзя.
Идём далее. Вы утверждаете, что балты — «родственники (генетические) славян». Позвольте спросить — каких именно славян? Ведь славяне очень разные с точки зрения их генофондов. Используя вашу терминологию, можно сказать, что южные славяне отнюдь не генетические родственники славянам восточным, тем же русским, особенно северным русским или белорусам. Хотя и те и те тоже славяне. Македонцы — славяне? Славяне? Черногорцы — славяне? Славяне. Но генетически они родственники скорее соседним грекам, чем тем же русским, чехам или лужицким сорбам.
Что касается балтов, под которыми следует, видимо, понимать литовцев и латышей, то их в какой-то степени можно, конечно, признать родственниками белорусов. Это и не удивительно, поскольку белорусы — потомки балтских племен Верхнего Поднепровья. И долго находились в составе Великого княжества Литовского, а затем и Речи Посполитой. Но даже с белорусами у балтов имеются серьезные различия. Еще дальше балты от русских, даже северных, не говоря уже о южных русских и генетически близких к ним восточных украинцев. Еще дальше балты от всех прочих славянских народов.
Замечательно, что следующее ваше сообщение, отправленное без какого-либо перехода и пояснения звучит так: «Это дно ((( (или нет?)»
Дно, дно, не сомневайтесь! Если вы таким образом оцениваете собственные сообщения, то это очень верная оценка.

Шамилю Галееву. Зачем вы всё время пытаетесь ввести в заблуждение не разбирающихся в генетике людей? Вы пишите: «Авторы работы обнаружили не одну, две разные «новгородские» предковые компоненты — 8k_k6 и 14k_5 (рис. 1 и рис. 2). Несмотря на то, что они различаются очень существенно, обе составляют 90% генофонда новгородцев. Которую из них Вы называете «срединно-финнской»?»
Обе. Точнее  обоих случаях речь идет об одном и том же компоненте, который авторы называют «условно новгородским», а я называю его «срединно финским». В одном случае его вычисляли при разбивке генофонда 8 предковых компонентов, в другом — при разбивке на 14. Но и там и там он составлял практически весь генофонд популяции — 91%.  Цитирую статью Надежды Маркиной: «Анализ подтвердил, что при многих k выявляется компонента, достигающая максимума в новгородской популяции и редкая в большинстве других групп населения. В частности, при восьми предковых компонентах (k = 8) одна из них (8k_5k) достигает максимальных значений именно у новгородцев, составляя почти весь их генофонд (91%). Та же картина повторяется при увеличении числа компонент до 14 (компонента 14k_6k)». 
Одно из двух — либо вы совершенно не разбираетесь в генетике и окончательно запутались в трех соснах, либо, что намного хуже, сознательно пытаетесь сбить всех с толку.
Истина остается прежней — новгородцы — это на 91% потомки фино-угорских племен, родственных пермским финнам.

Шамилю Галееву. Продолжая ассоциацию с рыбой и селедкой, объясняю вам на этом простом примере то, что на самом деле обнаружили генетики. У новгородцев запасы рыбы (компоненты 8k_k6) исчисляется  в 91%. И вся их рыба — селёдка (компонента 14k_k5 ). Поэтому применительно конкретно к новгородцам нет никакой разницы между понятиями рыбы и селедки — широким компонентом 8k_k6 и более узким компонентом  14k_k5  . Для новгородцев они есть одно и тоже. Вот почему авторы исследования и ту и другую компоненту называют одинаково — «условно «новгородская» предковая компонента». Но если мы возьмем смолян, то окажется, что рыбы у них заготовлено — 40%, но селёдки из неё только 4%, а остальное — камбала. Примерно такая же картина в целом в русском генофонде. Там рыбы заготовлено на 34%, но далеко не вся она селедка, той лишь 5%. Ваша же позиция заключается в том, что вы пробуете доказать — селедка не рыба. Типа, это разные понятия, никак не связанные меж собой.  Меж тем, надо не просто учитывать, что селедка — это рыба, а для новгородцев еще и вся их рыба, но держать в уме и тот факт, что вся эта рыба морская и водится в море. Под морем я понимаю сообщество автохтонных народов северной части Русской равнины, большинство из которых говорило на финских языках. Надо учитывать родство этой «рыбы» в первую очередь с пермскими финнами, во вторую — с финнами вообще. Ваша же позиция иная. Поскольку вы пробуете противопоставить рыбу селедке, то на этом основании вы утверждаете, что 91% заготовленного новгородцами — это южные верблюды, то бишь древние славяне. Логикой, конечно, в ваших рассуждениях и не пахнет, ….

Шамилю Галееву. Если вы, Шамиль, не сумели понять положение дел с новгородским генофондом даже на простейшем примере про рыбу и селедку, то боюсь, что наша с вами дальнейшая дискуссия бесполезна — ничего я вам объяснить не смогу. Прочтите еще раз статью Надежды Маркиной. ….
Остальным пересказываю краткое содержание статьи. Генетики (Балановские и ко) изучили генофонд древненовгородской популяции. Как они это сделали? Отобрали из окрестных мест тех людей, чьи предки по всем линиям являлись коренными жителями. Кроме того, у них было два проверочных момента. Один — это жители района Порхов, Псковской области, который некогда принадлежал Новгородчине. Второй — жители Нижнего Новгорода, происходившие из Новгорода Великого. Всё совпало — генофонд древней Новгородчины удалось установить. Его проанализировали по полногеномным панелям — проще говоря, по аутосомам. Это более точная методика определения родства популяций, чем изучение игреков и мито. Новгородцы оказались удивительно однородны — 91% их генофонда был представлен всего одним компонентом. К удивлению генетиков, сам компонент оказался местным, родственным тем, что имеются у финских племен, тяготел даже не к прибалтийским, а к более восточным — пермско-волжским финнам, хотя и не был полностью идентичным тамошнему компоненту. Выяснилось также, что этот обнаруженный у новгородцев компонент попадается с почти такой же высокой частотой в генофонде современных ярославцев. Имеется он с довольно высокими цифрами и в генофонде русской популяции в целом — 34%. Волей-неволей генетикам пришлось предположить, что основатели Новгорода — ильменские словене — это не пришельцы вовсе, а аборигены здешних мест, племена родственные чуди, веси, мери.
Генетики попробовали раздробить этот компонент на несколько более мелких формаций, вместо 8 сделать 14 предковых компонентов. Но и при этом содержание данного аборигенного компонента у новгородцев и ярославцев не уменьшилось — как было 91 и 90%, так и осталось. А вот в русской популяции в целом его частота упала с 34 до 5%. Что означало — конкретно «новгородского» компонента у русских всего 5%, остальное (29%) приходится на очень близкие ему по происхождению компоненты, родственные, но не до конца идентичные. И судя по несовпадению двух карт (при 8 и 14 компонентах) эти родственные «чудо-веси-мерянскому» компоненту попали в русский генофонд от соседних более южных и западных аборигенных племен — кривичей, голяди, возможно мещеры и муромы. Часть этих племен могла говорить на балтских языках, часть на финнских, но все они были местными аборигенами. Вот такую картину обнаружили генетики и вынесли ее на суд историков, которые теперь упорно не хотят ее признать.
    

Шамилю Галееву. Не признав селедку рыбой вы лишний раз подтвердили мою правоту — с вами, Шамиль, спорить бессмысленно. Ибо вы озабочены не поиском истины, а попыткой всеми правдами и неправдами отстоять свою точку зрения, даже если вам самому очевидна ее ошибочность. …
Вот вы пишите, обращаясь ко мне: «Вы предполагаете, что ильменские словене — это на 100% дославянское население. В результате Вы называете точную (нереально большую) долю — 90% финского субстрата и приписываете своё предположение авторам статьи…  А генетики предполагают, что ильменские словене сохранили наследие местного дославянского населения. Точную цифру они не указывают. Может, 20% сохранили, может, 40%«. 
А вот что пишет Надежда Маркина в обсуждаемой здесь статье: «Обнаружено своеобразие генофонда новгородцев: у них доминирует (90 % генома) предковая компонента, которая в других русских популяциях составляет лишь треть генофонда и отсутствует у большинства других народов… Это подтверждает, что данная предковая компонента отражает генофонд древней Новгородчины…   Выдвинута гипотеза, что этот генетический пласт восходит к ильменским словенам, которые в свою очередь сохранили наследие местного дославянского населения, генетически более близкого востоку (волжским и пермским финно-язычным группам), чем западу (прибалтийским финно-язычным группам)».
О чем тут вообще спорить? Геноофонд новгородцев оказался удивительно однородным — он на 90% состоит из одной предковой компоненты. Именно она, как считают, генетики отражает «генофонд древней Новгородчины». Это, по мнению генетиков есть «наследие дославянского населения», более близкого к пермским финоязычным племенам, чем к прибалтийским финнам. Всё остальное — это ваши потуги навести тень на плетень. Потуги очень нелепые и очевидно провальные. Вы лично можете не признавать селедку рыбой, отрицать местные аборигенные корни новгородцев, утверждать всё, что заблагорассудится. Мне это уже не интересно. Ибо свой вывод о вас я уже сделал.
 

Еще раз по пунктам. Первое. Авторы статьи обнаружили в генофонде современных потомков новгородцев ОДНУ ДОМИНИРУЮЩУЮ ПОЛНОГЕНОМНУЮ КОМПОНЕНТУ с невиданной частотой — 91%. Второе. Они считают, что именно она отражает генофонд древних новгородцев. Третье. Авторы попытались определить происхождение этой компоненты. Вот что они об этом пишут: «Далее исследователи обращаются к данным по генофонду других народов, чтобы посмотреть, какие из них проявили сходство с «новгородской» предковой компонентой. Из всех обследованных народов европейской части России наиболее значительный след «новгородской» предковой компоненты обнаружен у коми-пермяков — в 80% изученных геномов она составляет в среднем 20%. Таким образом, из всех современных народов европейской части России и Урала именно коми-пермяки оказываются наиболее близки к генетической общности новгородской и ярославской популяций«. Итак, родство обнаружено на Северо-Востоке Русской равнины. Родней древним новгородцам оказались коми-пермяки. Четвертое. Какой итоговый вывод по данной компоненте делают ученые? Вот он: «древний генетический пласт Новгородчины восходит к генофонду ильменских словен, который, в свою очередь, унаследовал многие генетические черты местного дославянского населения, генетический портрет которого более тяготеет к востоку (волжским и пермским финно-язычным группам), чем к западу (прибалтийским финно-язычным группам)». В переводе на русский: ильменские словене — это потомки местного аборигенного племени, тяготеющего даже не к прибалтийским, а к пермским финнам.  Никакого другого толкования у выводов, сделанных генетиками нет. ПЛАСТ (тот самый доминирующий компонент) восходит к генофонду древних новгородцев. То есть, он не появился при Иване Грозном, как фантазировали здесь некоторые. И он, это пласт, собственно, и представляет, по мнению генетиков, генофонд древних новгородцев. Фактически между ними ставится знак равенства, хотя в реальности, конечно, в генофонде новгородцев могли быть и некоторые иные минорные пласты. А генофонд новгородцев, как известно, определяли ильменские словене. Не только они, конечно, но и иные окрестные племена — чудь, весь, меря, водь, ижора и прочие. Но ильменские словене — ядро этого генофонда. Мог быть таким доминирующим данный пласт у новгородцев, если бы его не было у ильменских словен? Нет, не мог — резонно решают авторы обсуждаемой работы. Тогда у них остается единственная версия, объясняющая данный феномен — ильменские словене не были пришельцами, но унаследовали свой генофонд от местного дославянского населения. Не будь у этих аборигенов доминирования найденного компонента, не смог бы он доминировать в генофонде ильменских словен, а затем и новгородцев, как их наследников. При этом сам этот доминирующий пласт тяготеет скорее к пермским финнам, чем к прибалтийским. То есть он, конечно, финский, но чуть более восточный. Точка. Вот что сказали нам генетики. Практически — открытым текстом. Хоть для этого и понадобилась им бездна научной смелости. Поскольку публика жаждала совсем иных выводов по генофонду новгородцев. Сейчас недалекие разумом, но упертые в своих версиях псевдо-патриоты будут нападать на генетиков,включая покойного Олега Балановского, обвинять их в русофобии и низкопоклонничестве перед Западом, в финомании (надо же какой термин выдумали!). Будут пытаться смешать с грязью меня только за то, что я называю вещи своими именами и не прячу голову в песок, подобно страусу. Остается пожелать генетикам, в частности Елене Владимировне, мужества в эту непростую для неё пору. Пусть она помнит — хулители сгинут, а научные достижения останутся и переживут века. Успехов всем честным ученым!

Шамилю Галееву. Делаю последнюю попытку достучаться до вашего здравого смысла. Вы пишите: «По Вашей версии в современных коренных новгородцах доля генофонда древнерусской Новгородчины равна доле генофонда финского субстрата. То есть, дославянский финнский субстрат превратился в новгородских русских вообще без участия славянского населения. А генетики предполагают, что ильменские словене сохранили наследие местного дославянского населения. Точную цифру они не указывают. Может, 20% сохранили, может, 40%».  Вот что об этом дословно пишет Надежда Маркина: «древний генетический пласт Новгородчины (имеется ввиду та компонента, что составляет 91% их генофонда) восходит к генофонду ильменских словен, который, в свою очередь, унаследовал многие генетические черты местного дославянского населения, генетический портрет которого более тяготеет к востоку (волжским и пермским финно-язычным группам), чем к западу (прибалтийским финно-язычным группам)». По-моему, всё предельно ясно. Этот доминирующий компонент (91%) просто обязан был быть в генофонде ильменских словен. Поскольку ильменские словене — основное население Новгорода. Не будь они носителями этого пласта, да еще с очень высокими частотами, близкими к 100%, мы бы никак не получили его в количестве 91% в генофонде древних новгородцев. Я вам больше скажу — этот пласт должен с высокими частотами присутствовать и у других племен региона — чуди, веси, мери. Они тоже поставляли население Новгороду. Эти племена были носителями не столько прибалтийско-финского компонента (как нам когда-то думалось), сколько именно срединно-финского компонента, доминирующего у ильменских словен и новгородцев. Словене с генетической точки зрения должны быть практически неотличимы от своих соседей, чтобы в генофонде новгородцев с такой высокой частотой доминировала лишь одна компонента.
Более того, Новгород — богатый торговый город на пересечении важных международных маршрутов. Он как пылесос должен был притягивать как окрестное население, так и купцов издалека — из Германии, Скандинавии, Поморья, Прибалтики, с юга. Кто-то из них неизбежно оседал здесь. Значит, некая толика тех 9%, что остается в генофонде новгородцев после вычета срединно-финской доминирующей компоненты, должна приходится на гостей издалека. Все торговые центры Балтики 8-10 веков отличались полиэтничностью. Ильменские словене, а равно и все окрестные племена должны были почти на 100% быть срединными финнами, чтобы у новгородцев содержание этого компонента опустилось всего лишь до 91%. Иначе никак не получается. Ильменские словене должны быть генетическими близнецами чуди, веси и особенно мери, иначе откуда эта же компонента у 90% ярославцев. Вы пишите: «ильменские словене сохранили наследие местного дославянского населения. Точную цифру они не указывают. Может, 20% сохранили, может, 40%». Да в том то и дело, Шамиль, что названных вами цифр недостаточно. Если под сохраненным наследием дославянского населения у новгородцев генетики подразумевают, как считаю я, доминирующий с цифрой в 91% срединно-финнский компонент, то предельно понятно, каким образом словене сохранили данное наследие. Максимальным. Если этот доминирующий компонент, как пытаетесь сделать вы, отписать кому-то другому — тем же мигрантам-славянам, неважно с Померании, Полесья или с Дуная, то тогда на всё остальное остается в генофонде новгородцев 9%. А сюда однозначно надо втиснуть еще прибалтийско-финский компонент, скандинавский, балтский и другие. Не говоря уже о гостях издалека. Девять по-любому меньше, чем двадцать или сорок. Ваши цифры никак не бьются с реалиями. Или ильменские словене действительно сохранили дославянское наследие, но тогда оно у них близко к цифре новгородского доминирующего компонента. Либо о сохранении наследства вообще говорить не приходится. Разделите 9% на шесть-семь компонентов и получите слёзы. Или-или. Генетики говорят, что СОХРАНИЛИ. Я им верю. Они говорят, что это наследие от пермских финнов. Это полностью совпадает с тем обстоятельством, что доминирующий компонент новгородцев и ярославцев обнаружен также у коми-пермяков. В моей версии всё сходится идеально. В вашей концы с концами свести нельзя. Такая вот картина, Шамиль.      

О соотношении дославянской срединно-финской полногеномной компоненты (91% генофонда новгородцев и 90% генофонда ярославцев) с найденными у них игрек-гаплогруппами.  Многие мои оппоненты путают горячее с круглым. Они пытаются доказать, что новгородцы не могут быть аборигенами здешних мест, несмотря на найденную у них с частотой 91% «срединно-финскую» компоненту, потому что, дескать, ранее в их генофонде были найдены следующие игреки (указываю частоты и название гаплогрупп по работе Балановских от 2017 года): «это R1a* (38%), R1a1d-М458 (11%), N3a4 (9%), N3a3 (8%), I1 (7%), R1b-М269 (6%)». В наивном представлении моих оппонентов, с местными финоязычными племенами Севера Русской равнины следует связывать лишь обе линии N. Типа все остальные надо связывать с пришедшими с юга славянами, особенно линию R1a. Но так ли это? Начнем с того, что полногеномный анализ более точен для определения родства народов. Поэтому даже если он противоречит данным анализа игрек-хромосом, ориентироваться следует всё же именно на него. В данном конкретном случае с генофондом новгородцев, однако, нет никакого противоречия. Почему мы вдруг решили, что финоязычные племена Севера Русской равнины должны непременно по игрекам быть с доминированием линии N? Ничего подобного. Известно, что полногеномный генофонд жителей этого региона сформировало прежде всего древнее палеолитическое население данных мест. А оно вообще длительное время не имело в своем генофонде линии N. Последняя — пришлая из-за Урала и здесь довольно поздняя. Особенно на Балтике. Первичные носители данной линии были носителями совсем другой полногеномной компоненты. Вот что об этом пишет Козлов в своей работе «Структура населения Русского Севера по аутосомным данным» — https://verenich.wordpress.com/2017/02/07/ Цитирую его: «Первый, наиболее древний слой – это «палеоевропейский» компонент, и поныне преобладающий у всех северных европейцев…  Второй компонент можно назвать «уральско-сибирским». Его влияние заметно ниже, при этом в целом падает при продвижении с востока на запад. Видимо, изначальное происхождение компонента связано со смешением восточных, «сибирских» вариантов континуума древних охотников-собирателей Северной Евразии (западным вариантом которых являются палеоевропейцы) и пришельцев с юго-востока, принесших с собой восточноазиатские генетические варианты. Напрашивается предположение о взаимосвязи компонента с распространением в северо-восточной Европе языков уральской семьи, а также многих ветвей Y-гаплогруппы N. Согласно реконструкции Владимира Напольских, перед распадом прауральского языка его носители проживали в темнохвойной тайге западносибирского типа, вероятно, также частично захватывая Урал и Восточную Сибирь (см. «Предыстория уральских народов», 2001 ).  Можно предположить, что при продвижении на запад «уральские» мужчины женились на местных женщинах, и в следующих поколениях доля «восточных» аутосомных вариантов снижалась, замещаясь «западными». В результате наблюдаемая картина при использовании разных систем генетических маркеров резко различается – если по Y-гаплогруппам влияние пришельцев весьма высоко, а кое-где преобладает подавляюще, то по аутосомным и мито-маркерам оно или совсем невелико, или находится в меньшинстве«. Итак, вовсе не игрек-линия N определяет полногеномные (аутосомные) компоненты здешних аборигенов. Хотя, конечно, она присутствует практически у всех здешних финоязычных племен, в какой то мере стала их маркером. Просто надо держать в голове, что она для этих племен далеко не главная, и далеко не единственная. Впрочем, у новгородцев эта игрек-линия явно местная, аборигенная и ее нельзя приписать скажем, пришлым с запада балтам, у которых она тоже присутствует с высокими частотами. Вот что об этом сообщают генетики: «Гаплогруппа N3 (N1c), распространена по всему северу Евразии от Скандинавии до Дальнего Востока, две ее ветви – гаплогруппы N3a4 и N3a3, составляют почти пятую часть генофонда новгородцев… Гаплогруппу N3a4 условно можно назвать «финской», она часта у финноязычных народов Финляндии и  Карелии, а также в популяциях тюрков Южного Урала и у северных русских Архангельской и Вологодской областей (бежевые цвета на карте). Гаплогруппа  N3a3 условно может быть названа «прибалтийской»: область ее высоких частот (бежевые цвета) включает ареалы народов Прибалтики и отчасти захватывает  Псковщину и тверских карел. В работе приведена филогенетическая сеть STR гаплотипов для условно «прибалтийской»  гаплогруппы N3a3. На этой сети впервые выделен особый «балто-славянский» кластер α (определяемый значениями сразу двух локусов: DYS456≤13 и DYS19≥15), в который вошли практически все имеющиеся гаплотипы белорусов, украинцев, литовцев. Но поразительно, что балтоязычные литовцы и финноязычные эстонцы, географически столь близкие и образующие на карте единую географическую зону максимальных частот N3a3, на самом деле четко расходятся по разным кластерам гаплотипов. В «балто-славянский» кластер не вошли и новгородцы. Часть их гаплотипов вошла в небольшой «новгородско-финский» кластер β, В его гаплотипе-основателе находятся два новгородских образца (из наиболее северной популяции 3) и гаплотип мари, а от них происходят гаплотипы, встреченные у эстонцев, марийцев и у двух русских из Центральной России. Все остальные гаплотипы из новгородских и прочих русских популяций находятся в другой части сети, зачастую вместе с финноязычными популяциями. Это указывает, что гаплогруппа N3a3 в русских популяциях обычно фиксирует не только дославянский, но и добалтский пласт генофонда, не связанный с балто-славянским кругом популяций.  И стоит учесть, что судя по полногеномным данным, датировки этих кластеров могут значительно «удревниться». Итак, в случае с новгородцами это явно местная, аборигенная линия, которая составляет почти пятую часть игрек-генофонда новгородцев. Но была ли она единственным наследием ильменских словен от их местных финоязычных предков. Нет. (Продолжение следует).

Игорю Клименко. В том то всё и дело, что за славянские антропологические типы нам долгое время пытались выдавать те, что издревле встречаются на Востоке, Юге и в Центре Европы, они возникли здесь задолго до появления славян. Балтам в древности принадлежало огромное пространство — не только нынешняя Прибалтика, но и все лесное Поднепровье — ныне Беларусь и западные области России. Надо ли удивляться тому обстоятельству, что балтский антропологический тип в средневековье проявляется почти повсюду. Псковские и смоленские кривичи были, вне всякого сомнения, чистейшими потомками балтов. Новгородцы и ярославцы складывались на финской основе. Это показывает ныне не только антропология, но и генетика. А вот что писала в свое время антрополог Алексеева: «Выяснилось, что в сложении  физического  облика  восточных  славян принимало участие по крайней мере два морфологических комплекса. Один характеризуется долихокранией, крупными размерами лицевого и мозгового отделов черепа, резкой профилированностью лица, сильным выступанием носа. Другой комплекс отличается меньшими размерами лицевого и мозгового отделов черепа, мезокранией, ослабленным выступанием носа и незначительной уплощенностью лица, т. е. чертами слабо выраженной монголоидности. Процентное соотношение этих комплексов меняется в зависимости от географической локализации славянских племен — по направлению к востоку увеличивается удельный вес антропологического комплекса, характеризующегося незначительной монголоидной примесью. Комплекс с ослаблением европеоидных черт распространен среди финно-угорских групп Восточной Европы — летописных мери, муромы, мещеры, чуди, веси, известных по могильникам северо-западной части Восточной Европы, Волго-Окского междуречья и Поволжья. Это население, подвергшееся славянской колонизации, передало свои антропологические черты     словенам     новгородским,     вятичам и кривичам, впоследствии ставшим основой русских. Антропологический комплекс с резко выраженными европеоидными чертами распространен среди средневекового летто-литовского населения, особенно среди латгалов, аукштайтов и ятвягов. У восточных славян этот комплекс проявляется среди волынян, полоцких кривичей, древлян, положивших начало белорусскому и частично украинскому народу». 
Если отбросить пустопорожнее бла-бла-бла про славянскую колонизацию, то получится, что восточные славяне складывались на основе двух антропологических комплексов — балтского днепровского и еще более северо-восточного финского. При незначительном и локальном участии других групп населения — восточных германцев (типа готов, вандалов, бастарнов), степных кочевников и земледельческого средиземноморского населения, потомков греческих колонистов. Но в целом восточных славян можно считать балтами и финнами, перешедшими на славянский язык.
Если мы обратимся к западным славянам, то обнаружим похожую картину — они тоже складывались на местной основе. Ободриты и их соседи были носителями германского антропологического комплекса. Лужицкие сербы и антропологически и по генофонду мало отличимы от скандинавов. Это германцы, перешедшие на славянский язык. 
На юге Европы — такая же картина. С той лишь разницей, что здесь славянские племена складывались на той антропологической основе, которая присутствовала на Балканах еще с Бронзового века. Это балканские аборигены, перешедшие на славянский язык.
А вот общая основа у восточных, западных и южных славян ОТСУТСТВУЕТ. Нет того антропологического типа, который можно было бы приписать славянам-мигрантам, разнесшим повсюду единую речь. Не просматривается такая основа и в генетических материалах. Идея о том, что славянами поначалу было одно небольшое племя (неважно, где оно жило, на Припяти, Висле или на Дунае), которое затем размножилось и вытеснило всех своих соседей разбивается о новейшие данные, полученные генетиками. Не было такого племени. Не размножались эти люди. Не расселялись они повсюду. На славянский язык переходили германцы, балты, финны, потомки фракийцев и иллирийцев, не утрачивая свой генофонд и свои антропологические особенности. Не было замены прежнего населения Европы. А значит, славянская колонизация — не более чем научный миф. 

Алексею Михайлову. Оставляю на вашей совести националистические выпады. Глупо вообще делить людей на русских, украинцев, немцев или евреев. Люди делятся только на умных и дураков. А вот дураки уже начинают ориентироваться по жизни, исходя из доступного им по разуму национального принципа. Но не будем больше об этом.
Теперь что касается ваших выпадов против генетиков, включая покойного Олега Балановского, с которым здесь на сайте многие общались, и которого здесь уважали и любили. Вы тут кругом не правы. Выборка из 15 человек (столько исследовалось потенциальных новгородцев) — довольно большая для полногеномного исследования, которое намного более трудоемкое и дорогое, чем исследование игреков или мито. Но оно и более информативное. В аутосомах сохраняется практически вся информация о прошлом популяции. Тем более, как я уже рассказывал, у генетиков были способы перепроверить достоверность самой выборки на предмет принадлежности ее Великому Новгороду. Так что сомнения в достоверности выборки у вас просто от малых знаний предмета, который вы взялись критиковать.
Теперь относительно народа меря. Вы пишите: «простейшее умозаключение из статьи, что меря — это этнос, говоривший на языке уральской семьи и по генофонду относящийся к западным финнам — никто ещё не доказал. Вот докажут, то другое дело». 
Мерянский язык действительно относится  к уральскому языковому семейству. Вот что об этом пишет Вики: «Существует две основные версии относительно места мерянского языка в финно-угорской семье.
Согласно одной, он был близок к марийскому языку (из-за близости этнонимов мари и меря; её придерживался Макс Фасмер; проводился также анализ мерянской топонимики с опорой на марийские параллели[2]). Известный этнограф финно-угровед С. К. Кузнецов писал, что при передвижении на восток самоназвание меря (мере) переходит в мари, и что при объяснении хорографических названий мерянской земли он прибегает к марийскому языку, поскольку больше ни один из известных языков для этого не пригоден[3].
Согласно другой версии, мерянский язык стоял ближе к прибалтийско-финским языкам. Сторонником этой гипотезы является Е. А. Хелимский, предложивший свой анализ мерянской топонимии и сделавший вывод, что мерянский язык был ближе к финно-угорским языкам «северо-западной» группы (прибалтийско-финским, саамским)[4]. По его мнению, наличие марийских параллелей не является критерием принадлежности мерянского языка к марийской группе, поскольку это хорошо объяснимо былой смежностью территорий. Например, в вепсском языке имеются малое число слов, общих для вепсского и марийского, но отсутствующих в прибалтийско-финских и мордовских.
Существует также особое мнение известного финно-угроведа А. М. Шаронова, что мерянский язык был диалектом эрзянского языка[5]. Однако данное мнение не получило широкой научной поддержки.
Из-за наличия древних саамской топонимов глубоко, на юг к реке Волге, не отрицается также пограничное саамское/прибалтийско-финское состояние мерянского языка. Из современных живых примеров тому — вепсский язык, находящийся достаточно далеко от актуального, на сегодня, расселения саамов, но отличный рядом признаков характерных для саамского.
Характерной особенностью мерянского языка некоторые исследователи отмечают образование множественного числа прибавлением к основе согласного -k, что сближает его с венгерским[6], — в отличие от показателя множественности -t во многих других финно-угорских языках».
Как видим, ученые спорят лишь о месте мерянского языка в финно-угорской (уральской) семье. В том, что он из этой семьи, никто не сомневается, разве что вы.  
Что касается того, что меряне, якобы, по генофонду относятся к западным финнам, то вы грубо ошиблись — критикуемые вами генетики этого вовсе не утверждали. Они показали другое — наличие в генофондах новгородцев и ярославцев с высочайшими частотами местного полногеномного компонента, который находится даже ближе к восточным (пермским) финнам, чем к западным (прибалтийским) финнам. Одной (но далеко не единственной) версией было предположение, что это генетический след именно мерян. Причем авторы статьи сделали это предположение очень корректно, в виде гипотезы, тут же указав и ее слабые стороны. Вы же, только услышав слово меря, взвились и начали на них нападать.
Вы не правильно выбрали предмет своей атаки. Ученые-генетики ни в чем не виновны. Они как компьютер — просчитали все математические варианты и выдали очень мягкие и обтекаемые выводы. Виноват во всем я. Это я начал переводить их работу на простой русский язык, понятный даже моим оппонентам. Это я объяснил, что означают результаты данного исследования. Означают они то, что жившие на Севере Русской равнины финноязычные племена (я назвал их срединными финнами за местоположение между прибалтийскими и пермскими собратьями) превратились в славян — новгородцев и ярославцев — без малейших следов массовой миграции сюда неких более южных или западных племен, под коими у нас традиционно понимают славянских колонистов. Идея об исходе всех славян из одной прародины, где бы она не размещалась, на Припяти, Висле или Дунае, рассыпалась в дым от результатов данного исследования. Я вам больше того скажу — чем больше генетики будут полногеномно изучать различные славянские популяции от Балтики до Эгейского моря, тем яснее им будет открываться истина, что эти люди вовсе не пришельцы, а аборигены своих мест. Чьи предки жили там с Бронзового века. Да, они в определенный момент времени перешли на общий язык, который мы ныне называем праславянским или общеславянским. Но произошло это вовсе не потому что их массово потеснили пришельцы. Ибо пришельцев нигде не наблюдается. Нет такого народа, чей генофонд можно представить как исходно славянский. И нет области, где подобный народ мог обитать. Славяне — это прежде всего языковая общность. Но антропологически и генетически они очень-очень разные. Следовательно, одна большая миграция, как способ разнесения славянского языка по планете, отпадает в принципе. Понимаю, что вам сложно усвоить эту идею, но боюсь, что всё равно придется. Научный прогресс не остановить патриотическими выкриками или обвинениями в русофобии и финномании))).

Владимиру Колганову Вы специально меня провоцируете (?), когда пишите: «Прежняя, почившая в бозе гипотеза была куда определённее — славянский язык возник в аварских гаремах, причём во всех гаремах один и тот же, как по мановению волшебной палочки. Согласно новой гипотезе, народы просто взяли под козырёк и тут же перешли, причём все от мала до велика, но вот с какого перепугу — посетители этого сайта должны догадаться сами». Ведь я обещал модераторам сайта, что больше не буду вести разговор о гаремной версии происхождения славян. Что впрочем, разумеется, не означает, что я от нее отказался. Мне нельзя предметно отвечать на ваш провокационный выпад.
Но я могу заметить следующее. Одно дело рождение языка (о чем мне запретили здесь говорить) и совсем другое — распространение его на просторах Европы. Огромное количество исследователей еще до меня и моей версии связывало широкое  распространение славянского языка с деятельностью Аварского каганата. Зона влияния данной степной империи почти полностью покрывает карту распространения раннесредневековых славян, особенно, если учесть, что и в центре этого государственного образования, на территории нынешней Венгрии, до прихода угорских кочевников тоже проживали славяноязычные пллемена. 
Исходя из идеи, что славянский язык распространяла военная администрация Аварского каганата, что он был речью аварских наместников и аварской армии, легко объяснить появления очага славянского языка, к примеру, в Среднем Поднепровье.
Помните как Сергей Назин рассказывал всем об антских пальчатых фибулах, которые при ближайшем рассмотрении оказались вовсе не славянскими, а восточногерманскими, еще точнее — гепидскими, возникшими уже в аварское время на территории Карпатской котловины. Из сочинения византийского писателя Симоккаты мы знаем, что накануне  окончательного падения Византии (солдатское восстание Фоки) в ходе затяжной аваро-византийской войны каган Баян  «направил сюда Апсиха (аварского полководца) с войском и приказал истребить племя антов, которые были союзниками ромеев (византийцев)». С этого момента времени (602 год) анты исчезают со страниц летописей. А на Среднем Днепре появляется очень интересный центр, где обнаружено множество кладов с пальчатыми фибулами и другими престижными вещами среднедунайского происхождения. Причем стиль, в котором были выполнены эти предметы являл собой сплав степных, византийских и восточногерманских традиций, впитавший также элементы культуры местных восточноевропейских лесных племен. Область распространения этих вещей пришлась на пограничье пеньковской и колочинской культур. Вот карта данных кладов — http://kdet.ucoz.ru/Picture/Grif1/5-012.jpg
Так что славянизацию таких племен как поляне, северяне и иже с ними объяснить, исходя из данного опорного пункта Аварского каганата, очень легко. Гораздо сложнее объяснить, каким образом перешли на славянский язык ильменские словене, которые, как теперь очевидно, генетически являлись срединными финнами, аборигенами здешних мест и ближайшими родственниками таких племен как меря, весь, мурома, мещера. 
Вот карта распространения пальчатых фибул по Валентину Седову — http://kdet.ucoz.ru/Picture/Grif1/5-012.jpg
Прекрасно просматривается не только аварский опорный пункт на Среднем Днепре и Десне, о котором мы уже говорили, но и подобный же пункт в Прибалтике, в Мазурском поозерье, недалеко от устья Вислы. Об этом центре аварского влияния в Прибалтике много писал калининградский археолог Куликов. В сети есть множество его работ на эту тему, раскрывающих суть непростых отношений аварских подданных и местных балтских племен, одержавших в конце концов победу.  Как видим, из карты Седова, отдельные пальчатые фибулы проникали очень глубоко в лесную зону, их можно найти в верховьях Волги, в Латвии, в Эстонии. Но на озере Ильмень и на Волхове вроде бы ничего подобного не обнаружено. Зато на Оке, в зоне традиционного обитания финоязычных племен, найдено целых три подобных фибулы. Быть может, здесь тоже существовал некий административный центр Аварского каганата? С ним могло быть связано как раз то срединнофиннское племя, что чуть позже породило ярославцев (владимиро-суздальцев) и пришло на Волхов, потеснив здесь прежние балтские и прибалтийско-финские племена и породив ильменских словен. По крайней мере, это одна из версий.
Возможно, конечно, что славянский язык появился на Ильмень-озере уже как результат деятельности государства Киевская Русь. Несмотря на летописную традицию, которая выводит истоки этой державы с Новгорода (легенда о призвании Рюрика), дело могло быть совсем иначе. Центром нового государства в таком случае могло выступить Среднее Поднепровье, ославяненое аварскими администраторами еще в начале 7 века. 
Но мне лично больше нравится романтическая версия о нескольких очагах славянского языка на территории будущей Руси (как минимум — Киев и Новгород), тем более, что она как будто подтверждается данными лингвистов об особом месте новгородского диалекта в братской семье славянских языков.
Что касается самого принципа распространения языка в результате деятельности конкретного государства, то таких примеров гораздо больше, чем примеров масштабной миграции одного народа во все стороны сразу. Латинский язык в Римской империи. Эллинское койне в империи Александра Македонского. Тюркский язык в рамках Тюркского каганата. Арабский в Арабском халифате. Именно так огромное количество народов, весьма различающихся по происхождению, переходит на язык завоевателей. В конце концов — общий язык это очень удобно. Через пару поколений речь, некогда навязанная завоевателями и их ставленниками, начинает восприниматься как родная. 

О бедных кривичах хочу замолвить слово. Прошу простить меня великодушно, упоминая все славянские племена, которые могли оказать влияние на этногенез русского народа я простодушно забыл упомянуть кривичей. Даже радимичей упоминал, хоть они к русским имеют очень касательное отношение. А вот кривичи из головы вылетели. Должно быть потому, что для меня они давно уже балтское, а не славянское племя. Тем не менее, кривичей никак нельзя сбрасывать со счетов, ибо они породили и псковичей и смолян и вообще довольно значительную часть русских западных областей, пограничных Белоруссии и Украине. 
С кривичами у отечественных археологов с самого начала всё было шатко. С одной стороны, они не могли не видеть связей таких культур как псковских длинных курганов с миром балтов, подчас даже западных балтов, подчас  днепровских. С другой — им очень хотелось показать ту самую славянскую миграцию на Русскую равнину, которая ныне все более очевидно становится фикцией. Вот они и начали откровенно выкручиваться. Посмотрите, как к примеру это делает Валентин Седов: «Работами А.Г. Митрофанова и других исследователей установлено, что многие городища штрихованной керамики в западной части территории их распространения прекращают свое существование (гибнут в результате пожаров) именно в IV в. н.э. [46] Вместе с тем в III-IV вв. н.э. поселения штрихованной керамики появляются узкой полосой от верховьев р. Ловатн до верховьев Западной Двины, т.е. там, где до этого времени жило только финское население. Я.В. Станкевич подчеркивает характерное для поселений III-IV вв. н.э. сочетание восточнобалтийских черт со славянскими и в инвентаре, и в керамике [47]. К V в. н.э. эта область становится славянской. Появление в Верхнем Подвинье культуры штрихованной керамики в сочетании со славянскими элементами можно объяснить только тем, что кривичи, продвигаясь из Верхнего Принеманья в верховья Западной Двины через земли восточнобалтийских племен, увлекли своим движением часть местного балтийского населения. Во всяком случае, трудно найти другое объяснение появлению группы поселений штрихованной керамики в южной части Верхнего Подвинья – вдали от основной территории их распространения».
То есть, обнаружено продвижение населения с территории штрихованной керамики, которую исследователи резонно относят к днепровским балтам в сторону Псковщины, но это должно, якобы, означать, что некие невидимые славяне увлекли в свои миграции и значительную часть балтов. Признаться, что мы имеем дело с простой миграцией самих балтов Седов никак не смог. Впрочем, по вопросу этнической принадлежности культуры псковских длинных курганов, а именно это население стало псковскими кривичами, в отечественной науке всегда были разные мнения. Цитирую по Вике: «В 1970—1990-х годах формируются две основные точки зрения на этническую принадлежность этой культуры. По первой — это памятники славянского или славяно-балтского (И. И. Ляпушкин, В. В. Седов, Е. Н. Носов), а по второй — дославянского «чудского» (С. Лаул, Г. С. Лебедев) населения.
В 1974 году В. В. Седов издал монографию, посвящённую длинным курганам. По его мнению культура сформировалась в результате миграционных потоков славянского и балтского населения, в основном, из бассейна Вислы и разделяется на два вида: псковские длинные курганы и смоленско-полоцкие длинные курганы. Носители культуры псковских длинных курганов являлись представителями разнообразного в этническом отношении населения, включавшего в себя как местный финский элемент, так и доминирующий аллохтонный славянский компонент[4].
Особую версию происхождения курганов сформулировала М. Аун. По её мнению, курганный обряд развивался в Восточной Эстонии от погребальных площадок с большим числом захоронений до насыпей с одиночными погребениями на вершине[5][6].
Е. Р. Михайлова склоняется к мнению о принадлежности культуры длинных курганов к дославянскому населению Северо-запада. Эта культура появляется в конце V — середине VI века под влиянием принесённого извне обряда погребения в курганах, какое-то время процветает и полностью исчезает в X — начале XI века, растворившись в складывающейся древнерусской культуре[7].
В настоящий момент, вопрос об этнокультурной принадлежности данных раннесредневековых погребальных древностей далёк от своего решения[8].
Топонимист В. Л. Васильев отмечает, что территория культуры отчасти совпадает с ареалом разновременной балтийской гидронимии[9].» Как видим, относительно кривичей даже у любящих сказки о славянских миграциях отечественных историков был очевидный разнобой мнений.
 Ныне за дело взялись генетики. И вот что они обнаружили (цитирую по Вике): «У представителя культуры псковских длинных курганов из кургана с трупосожжением в возможном кривичском захоронении могильника «Девичьи горы» у озера Сенница (Псковская область), жившего 1200±100 лет назад (VIII—X века), была определена Y-хромосомная гаплогруппа N1c и митохондриальная гаплогруппа H2[21]. Сопоставление серии черепов из могильника Болшево-1 (первая половина XII века) с краниологическими славянскими сериями показало её близость к сербской и западнославянским сериям. Принадлежность образцов №5666 и №5672 к Y-хромосомным гаплогруппам E1b1b и J2a1 позволило высказать предположение об участии дунайского компонента в этногенезе этой группы племени кривичей. Предки индивидуума №5666 по мужской линии вышли с берегов Дуная в VIII веке — начале IX века. Достаточно редкая митохондриальная гаплогруппа H1e1b, выявленная у образца № 5666, и её распределение у современных носителей в основном у населения южного побережья Балтийского моря говорит о западнобалтийском компоненте в формировании кривичей».
Не принимайте близко к сердцу сказки про схожесть черепов или выход кривичей с Дуная. Это все типичные попытки ученых хоть как-то сохранить лицо. На самом деле, линии, обнаруженные у кривичей не так редки в регионе. Например, гаплогрупа Е обнаружена у представителя соседнего народа водь. Она же часта и у поволжских финнов. Главный же результат тестирования кривичей заключается в том, что типично славянских игрек-линий у них не обнаружено, а вот игреки и мито, характерные для балтов и финнов, наоборот, найдены. Заметьте, речь идет еще об одном якобы славянском народе, мигрировавшем в зону, где до того проживало исключительно балто-финское население. Какая досада, но этот народ тоже генетически к пришлым славянам никакого отношения не имел. Еще один гвоздь в гроб миграционной версии прихода славян на Русь.

Игорю Клименко. Видите ли, Игорь, всё дело в том, что наиболее авторитетные антропологи видели на территории Русской равнины два основных антропологических типа — финский и балтский. Вот как об этом пишет Татьяна Алексеева: «Комплекс с ослаблением европеоидных черт распространен среди финно-угорских групп Восточной Европы — летописных мери, муромы, мещеры, чуди, веси, известных по могильникам северо-западной части Восточной Европы, Волго-Окского междуречья и Поволжья. Это население, подвергшееся славянской колонизации, передало свои антропологические черты  словенам новгородским, вятичам и кривичам, впоследствии ставшим основой русских. Антропологический комплекс с резко выраженными европеоидными чертами распространен среди средневекового летто-литовского населения, особенно среди латгалов, аукштайтов и ятвягов. У восточных славян этот комплекс проявляется среди волынян, полоцких кривичей, древлян, положивших начало белорусскому и частично украинскому народу». Проще говоря, у части кривичей, ильменских словен и вятичей просматривался с теми или иными вариантами финский антропологический тип. У  волынян, дреговичей и части кривичей — балтский. При этом ни тот ни другой тип не годился в качестве общеславянского. Скажем, даже поляне, строители Киева — столицы Руси, были страшно далеки по антропологии от балтов, походили скорее на неких остаточных черняховцев (готов). Еще меньше походили на днепровских балтов в этом плане жители Прикарпатья. И уж совсем не походили еще более отдаленные племена — ободриты, руяне, велеты, носители германского антропологического типа, жители Паннонии или Балканского полуострова, чехи и все прочие. Вы верите в плодовитость украинских «черноземов Житомирщины, Ривненщины, Винничины, Волыни». Но поверьте, никакой отдельной области не под силу произвести столько людей, чтобы заполонить ими всю Европу от Балтики до Эгейского моря и от Германии до Волги. Антропология не показывает смены населения в тот период времени, который ученые иногда называют славянской колонизацией. Напротив, антропология показывает, что все в основном оставались на своих местах — потомки финского населения жили на Русской равнине, потомки балтов — в Белоруссии и на Западе России, где вся тысячелетняя топонимика балтская. Может они частично проникли на север Украины, в ту же Волынь, но даже всю Украину занять они не сумели. Поляки похожи на смесь восточных германцев и западных балтов типа ятвягов и пруссов. Балтийские славяне — ободриты, велеты, руяне- явные потомки германских племен данного региона. Чехи — потомки кельтского центральноевропейского населения. И так далее. Никто не размножился так, чтобы вытеснить всех остальных.  При этом балты и их потомки оставались, наряду с финнами, одними из самых отсталых обитателей Европы. Они и по уровню ремесла и по развитию хозяйства и по своей культуре явно уступали потомкам германцев, византийцев или пришлым кочевникам. Не было у них ничего привлекательного, чтобы заставило соседей подражать этим людям, а тем более переходить на их язык. Теперь о том, что вы пишите: «все историки средневековья прекрасно различают славян от угрофинов и авар». Да нет, это не так. Стремление найти славян повсюду, приписать им любые достижения приводило к тому, что славянскими признавали, например, культуру новгородских сопок. Между тем, как сейчас выяснили генетики, она принадлежала явно финскому племени, которое хотя и называлось летописцем ильменскими словенами, но было аборигенами здешних мест, чьи предки тысячи лет жили между водью и коми-пермяками. А ведь новгородских словен отечественные историки откуда только не выводили! Рыбаков с Дуная, Третьяков — с верхнего Поднепровья, Артамонов из Среднеднепровской лесостепи, Седов, Вилинбахов, Лебедев, Молчанова и другие пытались вывести этих людей с Запада, от балтских славян типа ободритов или руян. А они оказались местными финнами. Так что, увы, не различают историки славян и финнов.  Еще меньше они различают аваров (и их ставленников) и славян. Целый художественный стиль, который археологи называли Мартыновским, долгое время приписывали славянам, тем же антам. Помните споры про пальчатые фибулы? А еще были фигурки зверей из Велестино. И пляшущие человечки из Мартыновского клада на Украине — https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9C%D0%B0%D1%80%D1%82%D1%8B%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9_%D0%BA%D0%BB%D0%B0%D0%B4 Все это приписывали местным племенам, а оказалось, что этот художественный стиль возник у некой части населения Аварского каганата и маркировал тех наместников, которых авары отправляли управлять подчиненными племенами. Та что, увы, и тут вы не правы. 

Итак, подведем некоторые итоги нашим совместным изысканиям по происхождению ильменских словен. Первое. Антропологически они, безусловно, финны. Что блестяще доказали Алексеева и Санкина. Если кто и вторгался сюда, в эту зону, то соседи с запада — балты. Даже скандинавы были здесь активней южан, но на антропологию местных они почти не повлияли. Второе. Керамика, в частности так называемые горшки «ладожского стиля» (вслушайтесь в само название), которые являются здесь самой популярной лепной керамикой, тоже указывают на восток, на зону распространения финоязычной мери. Тоже самое направление указывают и характерные орнаменты (пальцевые, ногтевые и прочие) на сосудах: «Таким образом, анализ элементов орнаментальных зон, орнаментальных композиций на лепной керамике Рюрикова городища указывает на существование тесных контактов его жителей с территориями, лежащими к Востоку от Центрального Поильменья, которые были в это время заселены финно-угорскими племенами» — пишет археолог Плохов.  Третье. Погребальный обычай — новгородские сопки — практически полностью финский, ничего подобного в землях славян нет. Четвертое. Топонимика этих мест сплошь финская. Взгляните на карту — новгород находится в глубине зоны сплошной финской топонимики — https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/thumb/e/ef/East_europe_3-4cc.png/1280px-East_europe_3-4cc.png Пятое. И, наконец, генетики группы Балановских подтвердили местное дославянское происхождение компонента, который с частотой 91% встречается в генофонде новгородцев. Вероятно, этот компонент мерянский. Всё и без того указывало на это, но генетики блестяще подтвердили прежние догадки и показали, что новгородцы произошли от срединно-финнского племени, более родственного пермским финнам, чем прибалтийским финнам. В этом их главная заслуга. Всё. Дискуссии о происхождении ильменских словен пришел конец. Никакие они не мигранты издалека, а местные аборигены, давние жители Русского Севера. А вместе с этим выводом накрывается и старая басня о славянской миграции на Русскую равнину, которой, как оказалось, не было. По-любому надо искать другие объяснения распространению славянского языка, без выдуманной миграции из одного центра.

Шамилю Галееву. Для меня языки — это явление временное и преходящее. Изначально народы Русской равнины говорили на неких палеоевропейских языках. Затем сюда пришли фатьяновцы и эти люди заговорили на праарийских индоевропейских языках. Позже фатьяновцев отсюда изгнали завоеватели из-за Урала, и все здешние народы перешли на финно-угорские языки. После, уже в период сложения Руси общим языком для них же стал восточнославянский. Поэтому такие языковые термины как «финны», «арийцы» или «славяне» в принципе недостаточны для того, чтобы охарактеризовать данное население. Мы — коренные жители Русской равнины по своему генофонду. Сейчас мы называемся русскими. Примерно треть нашего генофонда восходит к срединно-финским племенам региона (весь, меря, мещера, мурома и прочие). Мы родственники по генам белорусам, у которых превалирует балтский компонент, а у нас его тоже будет не меньше трети. Мы родственники по генам и украинцам, особенно южные русские, поскольку и у тех и тех имеются балтские и восточногерманские компоненты. Хотя в целом родстве с белорусами, видимо, более близкое, чем с украинцами. Мы родственники и полякам, но это родство еще более отдаленное. Мы родственники литовцам и латышам, поскольку и у них и у нас имеется балтская и финская основы, хотя эти генетические компоненты все же более отдаленные, чем у днепровских балтов, а значит, чем у белорусов. Мы родственники и некоторым финоязычным племенам данного региона, как то води, вепсам и прочее. Просто степень этого родства у русских разных областей будет разная. Наше родство с карелами или финнами очень-очень отдаленное, несмотря на то, что некоторые наши предки (весь, меря, мурома, мещера и прочие) говорили на финских языках. Но генетически это не делало их ближе к финнам. Удовлетворены таким посылом?

Андрею Степанову. Не помню ни одной темы на данном форуме, где бы господин Степанов оказался занимал здравую позицию. Он всегда защищает откровенно маргинальные идеи, вроде того, что викинги — это не скандинавы, а славяне. Или что арии обладали некими высшими сакральными знаниями. И всё в таком роде. Поэтому его отрицательные оценки моей деятельности на данном сайте — для меня как знак качества. Вот если бы Степанов меня поддержал, я бы, пожалуй, сильно призадумался. А так — всё в порядке))) 

Шамилю Галееву. Генетики группы Балановских обнаружили в генофонде новгородцев и, одновременно, в генофонде русских бывшего Владимиро-Суздальского княжества (Ярославль, Кострома, Иваново, Суздаль, Ростов Великий и т.д) один очень интересный компонент. Его интересность заключалась в том, что он один почти полностью составлял весь генофонд как новгородцев (91%), так и ярославцев (90%). Этот компонент был генетиками признан «наследием местного дославянского населения, генетически более близкого востоку (волжским и пермским финно-язычным группам), чем западу (прибалтийским финно-язычным группам)». Это не мои слова, это слова Надежды Маркиной. Одной из гипотез, которую выдвинули и рассмотрели генетики, была гипотеза, что данный компонент некогда принадлежал местному племени МЕРЯ. Это тоже не моя идея, это идея самих генетиков.
Теперь вы рассказываете нам про то, что у новгородцев, якобы, финно-угорский субстрат составляет одну пятую часть. Уж не путаете ли вы финно-угорский вклад с игрек-линией N1a1a?  Мордва — финно-угорский народ? Финно-угорский. Меж тем у них этой линии еще меньше, чем у новгородцев — 16.9%. Коми-пермяки — финно-угорский народ? Финно-угорский. У них этой линии лишь немногим больше — 22,3%. Финно-угорские народы вовсе не обязаны иметь этой линии более половины. К слову, у финноязычных эстонцев её всего 34%, а у северных русских — до 40%, у архангельских поморов — 46%. 
Но вклад финноязычных племен (а таковыми были почти все аборигены северной и центральной части Русской равнины) не определяется данной игрек-линией. Ибо ее частоты у самих финно-угров очень скачут. Он определяется гораздо более точно по полногеномным компонентам. И по этому показателю новгородцы (ильменские словене) — это прямые потомки некого финно-угорского аборигенного племени Русской равнины (весь и меря — самые лучшие кандидаты). В генетике величинами меньше 10% можно пренебречь. В этом смысле новгородцы- чистейшие, рафинированные финно-угры, практически без примесей. Как и владимиро-суздальцы. Потому идея о северной волне славянской колонизации в свете этого открытия генетиков накрылась медным тазом. 

Сергею Назину. С чего вы взяли, что МЕРЯ — это предки марийцев? С совпадения названий? Наивная точка зрения. Даже Вики не объединяет мерю и марийцев: «Меряне занимали промежуточное географическое положение между местами обитания прибалтийско-финских (весь, вепсы), волжско-финских (мурома, мещера, марийцы) и урало-финских (пермь) народностей, проживая на территории современных Тверской, Владимирской, Московской, Костромской, Ярославской, Вологодской и Ивановской областей России до славянской колонизации их земель в X—XI веках».
Именно поэтому я назвал этих людей «срединно-финскими» племенами. Откройте карту, посмотрите, где проживал народ МЕРЯ. «Повесть временных лет» видит мерян сидящими в Ростове Великом. Найдите на карте Ростов Великий. Это почти центр будущего Владимиро-Суздальского княжества. А теперь найдите на карте Марийскую республику. Убедились, что это не рядом? 
Теперь ваш вопрос — отчего в русском языке нет финно-угорского влияния. Русский язык — это язык государства Киевская Русь с центром в городе Киеве. Его распространение среди бывших балтских и финских племен было вызвано потребностями государственного аппарата. Собственно, удельные князья, их чиновники и дружины этот язык и распространяли. В нем по определению не могло появится существенного финского субстрата, поскольку в районе Киева финны не проживали.
Влияли ли финские языки на новгородско-псковские диалекты я не знаю. Об этом следует спросить у лингвистов. Но судя по антропологии ранних новгородцев и псковских кривичей следовало бы ожидать у этих людей балтского влияния, а не финского. А балтское влияние не так легко обнаружить. Хотя новгородские и псковские говоры всё же стоят несколько особняком в семействе восточнославянских языков.