«Битва за аланство» вспыхнула с новой силой, вновь отдается эхо печально нашумевшей карачаево-балкарской конференции 2014 года. Некий анонимный документ, только что появившийся в интернете под видом резолюции конференции, уже привлек внимание разнообразной кавказской общественности, в особенности фолк-хисториков и изобретателей знаменитых предков на основе якобы научных фактов. Специалисты дают свой комментарий, указывая, что никаких научных данных в поддержку того, что аланы были тюрками-кыпчаками и основными предками карачаево-балкарцев, ни на конференции, ни в тексте «резолюции» приведено не было.
30.03.2015
[также см. ниже в разделе «Мнения экспертов»:
1. Ответ член-корр. РАН А. В. Дыбо на открытое письмо Х. М. Акбаева, 03.04.2015
2. О голосовании за резолюцию карачаево-балкарской конференции: присутствовало не более 150, «за» — не более трети (45 голосов), 25.04.2015 ]
Балановская Е.В., Брилева О.А., Герасимова М.М., Дыбо А.В., Касьян А.С., Клейн Л.С., Кулланда С.В.
Региональная конференция по этногенезу карачаевцев и балкарцев «Этногенез, история, язык и культура карачаево-балкарского народа» (24—28 ноября 2014 г.), по некоторым сугубо формальным основаниям названная международной, проходила не в Нальчике, а Москве в здании Президиума Российской Академии наук, что придало ей особое звучание (и московский почтовый адрес специально подчеркнут в резолюции Конференции). Фактические организаторы — А. Х. Тоторкулов (президент Фонда содействия развитию карачаево-балкарской молодежи «Эльбрусоид») и М. Д. Каракетов (доктор наук, специализирующийся на карачаево-балкарской этнографии) — приложили много усилий, чтобы добиться именно такого звучания. Они явно хотели широковещательно провозгласить некие выношенные идеи и принципы и придать им властный авторитет. Пригласили видных столичных ученых и зарубежных гостей, но съехались большей частью гости из постсоветских республик и субъектов России. Было около 350 человек, заметную часть которых составляли научные работники и преподаватели из Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии.
На Конференции выяснилось, что некоторое ядро участников кавказско-тюркского происхождения жаждет утвердить происхождение кавказских тюрок — балкарцев и карачаевцев — от ираноязычных аланов. Однако предсказуемым образом доклады столичных ученых прозвучали не в унисон таковым аспирациям и надеждам устроителей Конференции. Этим докладам устроители решили противопоставить доклад заезжего американского химика А. А. Клёсова (российского эмигранта с сомнительной репутацией, см. Балановская Е.В., Боринская С.А., Бужилова А.П., Дыбо А.В., Клейн Л.С. и др. ДНК-демагогия Анатолия Клёсова // Троицкий вариант, №170, 2015 ), но и он не решился поддержать происхождение тюрок от ираноязычных аланов. Голосования не было, да такие вопросы не решаются голосованием. А главное, как говорил товарищ Сталин, важно не как голосуют, а кто подсчитывает. Резолюцию, весьма краткую, «приняли за основу», то есть предоставили устроителям ее редактировать, а затем согласовывать с учеными — участниками Конференции. Вот на судьбах и облике этой резолюции и есть смысл остановиться.
На заключительном заседании сопредседателем оргкомитета М. Д. Каракетовым был зачитан некоторый текст, подытоживающий результаты Конференции. Далее М. Д. Каракетов предложил присутствующим проголосовать с тем, чтобы принять данный текст в качестве проекта резолюции. С проектом можно ознакомиться по видеозаписи того заседания, а также по нашей расшифровке ниже. По видеозаписи можно оценить и количество участников и гостей Конференции, присутствовавших на итоговом заседании, — их было порядка 150 человек (при общем количестве участников Конференции в несколько сотен ученых) [в первой версии текста мы указали число присутствующих как 100 человек, что, видимо, менее точно]. Голосовали, т.е. подняли руку за принятие зачитанного текста, всего лишь около трети сидящих в зале.
Как было сказано выше, принятие за основу предполагает, что в дальнейшем оргкомитет или специальная рабочая группа осуществляет более детальную проработку документа и уточняет формулировки, а затем согласовывает получившийся текст со всеми или с большинством участников Конференции, которые и ставят под резолюцией свои подписи. Так должно было бы быть в теории.
Где-то в 10-х числах марта 2015 г. (т.е. через три с половиной месяца после события) на официальном сайте Института этнологии и антропологии РАН на странице конференции «Этногенез, история, язык и культура карачаево-балкарского народа» появился pdf-документ из 8 страниц, озаглавленный «Резолюция международной научной конференции “Этногенез, история, язык и культура карачаево-балкарского народа”». В шапке файла присутствовали эмблемы трех учреждений: ИЭА РАН, Карачаево-Черкесский государственный университет и Карачаево-балкарский научный центр гуманитарных исследований, но под самим текстом так называемой «резолюции» отсутствовали какие-либо подписи.
Кто писал и кто утверждал текст, поданный в качестве итоговой «резолюции международной конференции», остается доподлинно не известным, однако с определенной долей уверенности можно предположить, что одним из авторов вольного или невольного подлога, если не основным автором является М. Д. Каракетов.
20 марта 2015 г. после недоуменных писем от различных ученых — участников Конференции директор ИЭА РАН В.А.Тишков снял с сайта «резолюцию». Удаленный pdf-файл, однако, зажил своей жизнью и пошел гулять по различным сайтам, вызвав заметное возбуждение среди карачаево-балкарской общественности. С чем же связан ажиотаж? Об этом нетрудно догадаться: новая версия «резолюции» (в отличие от версии, принятой за основу) провозглашает аланский генезис карачаево-балкарцев, подавая его как научно обоснованный факт и прикрываясь авторитетом ученых — участников Конференции.
Мы проанализировали текст «резолюции», в частности, сравнив его с текстом, принятым на Конференции за основу, и с сожалением должны указать, что многие вставки и дополнения, появившиеся в процессе трехмесячного анонимного редактирования, отличаются безграмотностью, носят антинаучный характер и имеют признаки политической ангажированности. Невежественная интерпретация, замалчивание, искажение и прямая фальсификация научных данных в угоду какой-либо идеологии недопустимы в цивилизованном обществе.
Ниже мы приводим «резолюцию», сопровождая ее нашим кратким комментарием. Красным цветом отмечены те существенные пассажи, которые отсутствовали в проекте резолюции, зачитанном с трибуны в заключительный день Конференции. Иными словами, красным отмечены пассажи, анонимно вставленные в текст после завершения Конференции.
| Письменный текст резолюции, выложенный в марте 2015 г. на сайте ИЭА РАН и затем убранный оттуда | Наш комментарий |
|
ФОРУМ «ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНОЕ НАСЛЕДИЕ НАРОДОВ ЕВРАЗИИ» РЕЗОЛЮЦИЯ Международной научной конференции
24—28 ноября 2014 года Участники Международной научной конференции, проведенной в рамках форума «Историкокультурное наследие народов Евразии», представляющие научные и образовательные учреждения 16 стран, заслушав и обсудив доклады по проблеме «Этногенез, история, язык и культура карачаево-балкарского народа» (далее — Конференция), приняли следующую Резолюцию. |
|
| В мире насчитываются десятки тюркских народов, имеющие самобытную историю, культуру и язык, исповедующие ислам, христианство, буддизм, иудаизм и придерживающиеся традиционных до-монотеистических верований. Они проживают на значительных пространствах Евразии в различных природно-ландшафтных условиях от Северного Ледовитого океана на севере и до Атлантического и Индийского океанов на юге. Обширное расселение тюркских народов отразилось и на их историко-культурном, этнографическом и физическом облике, обрядово-культовой жизни. Ярким примером тому служит историко-этнографические особенности карачаевцев и балкарцев, которые выделяются не только на общетюркском, но и на кавказском этнокультурном и языковом фоне. | Наука не располагает какими-либо данными об исторических или этнографических особенностях карачаево-балкарского народа, которые позволяли бы говорить об особом положении карачаевцев и балкарцев среди тюрков или же среди населения Кавказа. |
| Проблема формирования карачаево-балкарской этнической общности, несмотря на значительный научный задел, сохраняет свою актуальность и в настоящее время. Первые этапы историко-археологического и этнографического изучения Карачая и Балкарии, исследования карачаево-балкарского языка и фольклора в России связаны с деятельностью Императорской академии наук, начавшей изучать народы Северного Кавказа в конце XVIII — начале XIX в. Эти исследования были положены в основу развития новой отрасли знаний — карачаево-балкароведения как одного из направлений кавказоведения и тюркологии, которые не прерывались и в последующие десятилетия, за исключением периода сталинской депортации 1943/44-1956 гг. | |
| До 1917 г. происхождение этнической общности карачаевцев и балкарцев связывалось с автохтонным населением либо с гуннами, хазарами, болгарами/булгарами, аланами, либо с куманами или половцами, кипчаками и т.д. В довоенный период с 1917 по 1941 г. эти выводы не претерпели существенных изменений. Это обстоятельство явилось одной из причин проведения в 1959 г. в городе Нальчике «Научной сессии по проблеме происхождения балкарского и карачаевского народов» (далее — Сессия 1959 г.). Согласно ее итогам, этническая общность карачаевцев и балкарцев была отнесена к автохтонному населению Кавказа, которая сформировалась в ходе постепенного смешения с аланами, болгарами/булгарами и половцами, при этом не исключалась также версия участия в ее этногенезе гуннов и хазар. Дальнейшее изучение археологами, этнографами, антропологами, лингвистами и фольклористами историко-этнографического облика карачаевцев и балкарцев, их языка и культуры показало уязвимость некоторых выводов Сессии 1959 г. В связи с этим Институтом этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая Российской академии наук было решено в рамках серии «Народы и культуры» подготовить и издать фундаментальный труд «Карачаевцы. Балкарцы» (Москва, Наука, 2014). Кроме того, с целью рассмотрения наработанного несколькими поколениями ученых за прошедшие со времени проведения Сессии 1959 г. материала, а также для определения задач в области карачаево-балкароведения как одного из направлений тюркологии и кавказоведения исследователями из научных учреждений городов Москвы и Санкт-Петербурга, Кабардино-Балкарской и Карачаево-Черкесской республик, Ставропольского края, Воронежской и Ростовской областей в апреле 2012 г. в г. Кисловодске на Всероссийском совещании карачаево-балкароведов было принято решение провести 24-28 ноября 2014 г. Международную научную конференцию «Этногенез, история, язык и культура карачаево-балкарского народа» (далее — Конференция). Организаторами Конференции выступили Институт этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая Российской академии наук, Карачаево-Черкесский государственный университет им. У.Д. Алиева и Карачаево-Балкарский научный центр гуманитарных исследований (г. Москва). | |
| В ходе обсуждения проблемы древней истории этнической общности карачаевцев и балкарцев участниками Конференции — археологами, историками, филологами, этнографами и фольклористами, антропологами, исследователями геногеографии популяций мира из Азербайджана, Армении, Беларуси, Болгарии, Венгрии, Грузии, Казахстана, Кыргызстана, Норвегии, Российской Федерации, Соединенных Штатов Америки, Туркменистана, Турции, Узбекистана, Украины — было подчеркнуто, что данные антропологии, археологии, этнографии и языка дают основания рассматривать майкопскую и северокавказскую археологические культуры как привнесенные на Кавказ, близкие древнейшим культурам Передней Азии и степным курганным культурам евразийских степей, а скифскую, сарматскую, сакскую, сюнну-хуннскую и аланскую проблематику — с учетом полиэтнического и полилингвального состава скифского, сарматского, сакского, сюнну-хуннского и аланского союза племен. В этом аспекте были приведены археологические материалы, письменные источники, данные антропологии и геногеографии, доказывающие неоднородность степных и лесостепных скифских племен, расселение пратюркских племен в I тыс. до н.э. в пределах Западной Сибири, а также на основании последних археологических открытий была затронута проблема территории формирования скифского союза племен в Евразийских степях, а также переселения племен, носителей археологической культуры, близкой скифской, в VII в. до н.э. с территории современных Монголии и Тывы в Северное Причерноморье. | Наука не располагает надежными указаниями на полиэтнический и многоязычный характер исторических племенных образований скифов, саков, сюнну (= хунну) и алан, хотя, конечно, и не исключает такой возможности. В частности, сарматы, как хорошо известно, представляли собой конгломерат племен (частично эти племена перечисляются у античных авторов), но, можно ли говорить здесь о полиэтничности, остается неясным.
Непонятен принцип упоминания археологических культур с перерывом в десять веков. А как же археологические культуры, относящиеся к промежутку между северокавказской культурой и скифами (например, дольменная, XXIX—XIII вв. до н.э. или кобанская, XIII—III вв. до н.э.)? Конечно же, археологические культуры IV—II тыс. до н.э. (эпохи ранней и средней бронзы) вряд ли можно полноценно рассматривать с точки зрения этнографии и языка. На конференции не рассматривались какие-либо данные геногеографии, «доказывающие» неоднородность скифских племен. У геногеографии нет данных о «расселении пратюркских племен в I тыс. до н.э. в пределах Западной Сибири» (то, что ниже в резолюции названо «западносибирской прародиной»), если, конечно, не относить к Западной Сибири значительную часть Южной Сибири, включая Алтай. По алтае-монгольской прародине тюрков действительно есть генетические данные (Yunusbayev B. et al. The Genetic Legacy of the Expansion of Turkic-Speaking Nomads Across Eurasia // PLoS Genetics, in print), но «алтайская» прародина в резолюции (ср. ниже) как раз противопоставляется «западносибирской». |
| При этом отмечалось, что в период упоминания в трудах античных греческих авторов скифов и их самоназваний сколот и паралат, антропонимов Липоксай, Колаксай в древнеиранских языках звук «l» отсутствовал, помимо этого были приведены аргументы в пользу уязвимости мнения о возможности существования этого звука в восточно-иранских языках, поскольку они, базируясь на циркулярной аргументации, не учитывают факт отсутствия письменных источников и археологических материалов, позволяющих говорить о перемещениях народов, носителей языков с данным звуком из одного региона в другой, так же как игнорируют неиранское происхождение слов с сонантой «l», например, в согдийском языке и скудость топонимов иранского происхождения в евразийских степях. | Латеральная фонема l в скифских словах не является ни малейшей проблемой. Она происходит из праиранского *d. Такое фонетическое развитие *d > l характерно для юговосточноиранских языков (бактрийский, пушту, мунджанский, йидга), хотя спорадически отмечается и по всему иранскому ареалу. См., напр., Minorsky V. Transcaucasica // Journal Asiatique 217/1, 1930; Кулланда С.В. Lingua Scythica ad usum historici // Древности скифской эпохи. М., 2006; Idem. Уроки скифского // Вопросы языкового родства 5, 2011.
Латеральный сонант вида l является одним из наиболее обычных звуков, он присутствует почти во всех языках мира. Поэтому реконструировать древние миграции на основании наличия в языке фонемы l — нонсенс. |
| Было особо подчеркнуто, что проблема начального «l» в скифских и хуннских словах, например, в скифском антропониме Липоксай и хуннском антропониме Лао-шанг-шаньюй есть ничто иное как передача в иностранных языках антропонимов с начальным «al». | Наука не имеет никаких данных о происхождении скифского Липоксай и сюннуского (= хуннского) Лаошан-шаньюй (в нормативной русской транскрипции шан, а не шанг) из каких-либо иноязычных форм на al-.
Скифское Липоксай допускает приемлемую внутреннюю иранскую этимологию (Кулланда С.В. Lingua Scythica ad usum historici // Древности скифской эпохи. М., 2006; Idem. Скифские варны // Археологические вести 20, 2014). Сюннуское имя Лаошан-шаньюй так читается только в современной китайской передаче, но само имя относится к эпохе Западная Хань (конец 1 тыс. до н.э.). Благодаря трудам Б.Карлгрена, Э.Пуллибленка, С.Е.Яхонтова, С.А.Старостина и В.Бэкстера по реконструкции древне- и среднекитайских чтений иероглифов современная китаистика может пользоваться транскрипцией, актуальной для времени, когда текст записывался. В частности сюннуск. Лаошан имело в начале не латерал l, а вибрант вида r; имя допускает иранскую этимологию (подробнее см. Дыбо А.В. Лингвистические контакты ранних тюрков: лексический фонд. М., 2007, с. 108). |
| У хуннов немало названий племен, приведенных древнекитайскими авторами, начинается на «l», при этом было замечено, что те слова, которые, несмотря на свое происхождение в китайском и славянском языках начинаются на «l», в тюркских языках передается как «al». Так, слово «ло» (китайское) и русское заимствование «лошадь» в тюркских языках звучит как «алаша ат/алаша», а «ло-са» (китайское) — «лачуга» (русское) — как «алачу». Следовательно, скифский антропоним Липоксай, приводимый Геродотом, вполне мог звучать в пратюркском языке как Алыпоксай. | Тюркские языки действительно избегают начального l-, причем это фонотактическое ограничение могло начать действовать еще в пратюркском. Тюркские языки избавлялись на протяжении своей истории от слов, начинающихся на l-, в основном путем протезы гласного. Тюркск. *alaču-k ‘хижина, шалаш, маленькая юрта’, видимо, представляет собой старое (ок. III в. до н.э.) заимствование из китайской формы, начинавшейся на l- и приобретшей протезу a- на тюркской почве. Русск. лачуга — относительно позднее заимствование из тюркских языков, видимо, из волжско-булгарского, для которого характерны как раз формы с начальным l- без протезы. Русск. лошадь, вероятно, заимствовано из того же волжско-булгарского, где протезы перед l- не было, как показывает современная чувашская форма laža ‘лошадь’. |
| Подчеркивалось наличие суффикса множественного числа «-t», специфичного для древнетюркских, а возможно и для пратюркских языков, и противоречащего грамматическим правилам древнеиранских языков. | Именная флексия множественного числа -t известна и из других иранских языков: согдийский, осетинский. Это иранская, а не иноязычная черта. |
| Было обращено внимание на целый ряд скифских и сарматских этнонимов,ι теонимов (например, Апи, Гойтосир, Папай, Табити и др.), антропонимов (например, Таргитай) и отдельных слов (асхи — сок из плодов дерева «понтик», из гущи которой готовили лепешки, ср. ачытхы/ачи/әсе һыуы — прокисшее тесто, которое используют как дрожжи для теста/кислый/кислая жидкость; гиппака/иппака — название сыра, изготовленного из кобыльего молока, ср. гыпы — молочные грибки для закваски айрана; marha — сарматский боевой клич с последующим поднятием знамени, ср. ăy marža ăy — idem (карач.-балк.) и др.), который в соответствии с закономерностями формирования собственных имен объектов и явлений природы и с лингвистической точки зрения этимологизируется на основе тюркских языков и уязвим в этом аспекте с позиции иранских языков. | Приводимые лексические сопоставления (асхи, marha и т.д.) являются классической «химерой созвучий». Это хорошо известный лингвистам феномен: между двумя произвольно взятыми языками обычно можно обнаружить десятки и сотни слов, более или менее схожих фонетически и относящихся к одному и тому же семантическому полю.
Надо отметить, что в предлагаемых случаях и фонетическое сходство довольно-таки далекое, и семантика натянута. Напр., скифск. асхи (ἄσχυ) значит ‘сгущенный сок определенных ягод (черемухи?)’. Из высушенных и размолотых плодов черемухи, действительно, делаются лепешки, но закваска при этом не употребляется, так что связывать слово с заквасочными технологиями не стоит (к тому же оно не слишком похоже на древнетюркское ačïγ, пратюркское *iačïg ‘кислый’, с которым его пытаются здесь сравнить). Сарматский боевой клич хорошо этимологизируется из иранского как императив от корня mar- ‘умирать’ в каузативе, т.е. «бей, убивай!» (Абаев В.И. Скифо-сарматские наречия // Основы иранского языкознания. Древнеиранские языки. М., 1979, с. 295). А гиппака (ἱππάκη) ‘кобылий сыр, употребляемый скифами’ — это древнегреческое слово, прозрачно произведенное от ἵππος ‘лошадь’. |
| Некоторые участники конференции акцентировали внимание на лишенное оснований мнение ряда исследователей об отсутствии в пратюркских языках сонанты «m», не поддающееся критике с научной точки зрения, противоречащее многочисленным письменным источникам и эпиграфическим памятникам как до новой, так и нашей эры. | Никто и никогда не утверждал, что в тюркских языках нет сонанта m — такое утверждение противоречило бы наблюдаемым фактам. По-видимому, авторы «резолюции» имели в виду другое — то, что для пратюркского состояния не реконструируется *m- в начальной позиции. А это общее место для всех предлагавшихся версий пратюркской реконструкции, начиная с Н. Ф. Катанова. Причем оно, конечно, не может противоречить «эпиграфическим памятникам до новой эры», потому что первые эпиграфические памятники тюркских языков, как принято считать в мировой тюркологии, датируются VIII в. н.э. Не противоречит оно и никаким письменным источникам, потому что во всех известных письменных источниках на тюркских языках отражен не пратюркский язык, а различные его потомки, некоторые из которых (мы знаем, например, о b- и m-диалектах древнетюркского) уже развили себе новое начальное m- из *b- в случаях, когда дальше в слове имелся носовой согласный. Правила перехода *b- > m- немного различаются в разных языках. Из этого следует, что эти правила продействовали уже в разошедшихся языках, а в пратюркском единообразно было неназальное *b-. |
| В связи с этим делался акцент на то, что не научно обоснованными являются изыскания ряда лингвистов-компаративистов, экстраполирующих в глоттохронологических исследованиях методы, применяемые к языкам одной языковой семьи на языки другой и тем самым удревняющих одни языки и омолаживающих другие. | Глоттохронология — это различного рода процедуры, позволяющие с той или иной точностью датировать узлы на генеалогическом дереве языков. Первая глоттохронологическая техника была предложена Моррисом Сводешем в середине XX в. и опробована им на материале различных америндских, индоевропейских, китайского, египетского языков (Swadesh M. Lexico-Statistic Dating of Prehistoric Ethnic Contacts: With Special Reference to North American Indians and Eskimos // Proceedings of the American Philosophical Society 96/4, 1952). Впоследствии были предложены как усовершенствования сводешевской техники (см. Старостин С.А. Труды по языкознанию. М., 2007), так и другие глоттохронологические техники (см., напр., Gray R.D., Atkinson Q.D. Language-tree divergence times support the Anatolian theory of Indo-European origin // Nature 426, 2003). Глоттохронологическое датирование успешно испытано на языках всевозможных регионов: от Океании до Африки, от Европы до Америки. Эти техники претендуют на универсальность. Наука не располагает данными о языках, к которым глоттохронология была бы неприменима (естественные исключения: искусственные языки, а также пиджины и креолы). Разумеется, всё вышесказанное никак не связано с наличием фонемы m в тюркских языках. |
| В ходе обсуждения темы этногенеза карачаево-балкарского народа была затронута проблема функционирования понятия «алан» в нетюркской среде и его сохранения в этнонимической лексике тюркских народов, особенно карачаевцев и балкарцев («алан» (аланин, аланка) / «аланла» (аланы) — обращение к соплеменнику независимо от пола и возраста; «алан къызы — Байрым къыз» — «аланская дева — дева Байрым»; «алан зикир» — «аланский зикр (арабизм)»). Что же касается определения компонента «ал-лон» в осетинском фольклорном словосочетании «аллонбиллони смаг» (дух аллонбиллони, по мнению ряда исследователей) как этнический идентификатор, то некоторыми участниками Конференции оно было признано необоснованным, поскольку, как они считают, данное словосочетание независимо от его применения имеет исламское происхождение (валлахи-таллахи-биллахи или в сокращенной форме — валлахи-биллахи) и встречается также в лексике чеченцев и ингушей — алла-белла, ряда этносов Дагестана — валлахи-биллахи, карачаевцев и балкарцев — оллахий-биллахий и других, как правило, мусульманских народов. Подчеркивалось, что возведение некоторыми исследователями понятия «алан» к древнеиранскому термину «aryana» даже с собственно иранистической точки зрения остается не столько спорной, сколько противоречащей генезису иранских языков. | Современная наука считает традиционную этимологию реликтового осетинского этнонима allon ‘осетин’ бесспорной: allon < *allan (откуда этот этноним был широко заимствован в соседние языки, иногда со вторичным переносом на карачаевцев) < *aryana- ‘арийский’. См. Абаев В.И. Историко-этимологический словарь осетинского языка. Т.1. М./Л., 1958.
К вопросу об авторстве обсуждаемой «резолюции» отметим, что очень близкий пассаж об «исламском» (т.е. арабском или персидском?) происхождении этнонима аллон содержится в книге Каракетов М.Д. Из традиционной обрядово-культовой жизни карачаевцев. М., 1995, с.273. |
| При этом высказывалось мнение о формировании аланского союза племен в конце I тысячелетия до н.э. как следствие объединения схожего в хозяйственно-культурном типе древнеиранского и пратюркского населения на территории к северо-востоку и востоку от Каспийского моря при сохранении среди них неиранского этнополитонима «алан». Данное объединение так и не сложилось в единую этническую общность в I тысячелетии н.э. ни на территории «прародины», ни в пределах Средней Азии и Кавказа, что подтверждается как данными языка, археологии и письменных источников, так и схожими чертами заимствований из древнеиранского языка в пракарачаево-балкарский и из древнетюркского языка в праосетинский. | Наука не располагает никакими данными о тюркоязычном компоненте в аланском этно-племенном образовании. Действительно, обнаруживается несколько древних лексических заимствований между тюркскими языками (точнее говоря, булгарским), осетинским и венгерским, относимых к V—VII вв. н.э. (Róna-Tas A. Turkic-Alanian-Hungarian Contacts // Acta Orientalia Academiae Scientiarum Hungaricae 58, 2005). Это говорит о тривиальной социолингвистической ситуации племенных контактов между тюрками (булгарами), аланами (осетинами) и венграми. Но непонятно, почему такие заимствования должны были бы указывать на то, что часть алан была тюркоязычной. К тому же реликтово дошедший до нас булгарский язык — это совсем не та ветвь тюркских языков, к которой относятся кыпчаки (и карачаево-балкарцы в частности). |
| В подтверждение принадлежности большинства населения западной части Аланского царства к тюркскому этнокультурному и этноязыковому миру были приведены исторические источники о титулатуре аланской элиты, археологические данные о материальной культуре, а также было подчеркнуто широкое распространение древнетюркских скальных и курганных типов погребений, каменных изваяний VIII—XII вв., «кубанского варианта» древнетюркской рунической письменности в местах расселения алан или алан, говоривших на печенежском или ином тюркском языке. Ученые пришли к мнению, что для дальнейшего выявления, дешифровки и системного исследования указанной рунической письменности необходимо объединить усилия лингвистов, историков, этнографов, археологов, эпиграфистов и др.
Отмеченное выше дает основание для совместного изучения этой проблематики тюркологами и иранистами в целом, а также карачаево-балкароведами и осетиноведами в частности. |
К сожалению, «северокавказская руника» еще не расшифрована и не прочитана. Поэтому, строго говоря, мы даже не можем утверждать, что она тюркская. Заниматься этим необходимо. Следует прежде всего собрать надписи, потому что они портятся по естественным природным причинам, а иногда их сознательно уничтожают. Предыдущие собрания были сделаны не вполне профессионально. Что касается тюркской археологии, то она, действительно, видимо, распространена на этих территориях, наряду с аланской и, вероятно, северокавказской, но надежно атрибутируемые тюркские археологические памятники (вроде погребений) относятся не к древнетюркской эпохе, а скорее к более позднему времени: 2 тыс. н.э. (Биджиев Х.Х. Погребальные памятники Карачая XIV—XVIII вв. // Вопросы средневековой истории народов в Карачаево-Черкесии. Черкесск, 1979; Кызласов И.Л. Ряд особенностей археологического изучения тюркских народов в России // Верхнедонской археологический сборник 5, 2010). С другой стороны, находки каменных баб (1 тыс. н.э.) действительно могут представлять собой древнетюркскую археологию, хотя многие из таких изваяний вообще относятся к предшествующей скифской эпохе (их генезис изучен в: Ольховский В.С. Монументальная скульптура населения западной части евразийских степей эпохи раннего железа. М., 2005). |
| В пользу участия пратюркских, гунно-савиров, булгар, белых гуннов (эфталитов) и особенно хазар в этногенезе карачаево-балкарского народа были приведены веские аргументы в докладах по средневековым источникам, археологии, этнографии, фольклору и религии, например, о расселении в догуннский период пратюркских племен на Северном Кавказе — протобулгар и уннов в Восточной Европе, в том числе в Центральном (Карачае и Балкарии) и Северо-Восточном Кавказе, об иудейском и ярко представленном восточном (византийском) христианском компонентах в его доисламской обрядово-культовой жизни, явившийся наследием исключительно Хазарского каганата и Аланского царства. | Наука не имеет никаких сведений о карачаево-балкарцах древнее XV в. н.э. (Хатуев Р.Т. Карачай и Балкария до второй половины XIX в.: власть и общество // Карачаевцы и балкарцы: этнография, история, археология. М., 1999). По данным глоттохронологии, разделение на карачаево-балкарский и кумыкский языки произошло ок. 1500 г., а распад общекыпчакского приходится на IX в. н.э.
Пратюрки действительно непосредственным образом участвовали в этногенезе карачаево-балкарцев, поскольку были их предками (как и предками остальных тюркских народов). Эфаталиты, согласно мнению современных ученых, относительно надежно определяются как ираноязычный народ, да и обитали эфаталиты далеко от Северного Кавказа. |
| В этом аспекте был проанализирован сюжет карачаево-балкарского нартского эпоса, связанный с родословной первого нарта Дебета/Деуета, совпадающей с родословной библейского царя Давида и с именами их супруг — Бат-Шева (иврит) и Батчалыу (карач.-балк.). Аналогичными оказались их предпочтения и роли как культурных героев, первых металлургов и кузнецов или покровителей кузнецов, а также число их сыновей (19); имя легендарного правителя Джабакку (карач.-балк.) и титул Джабагу/Джабгу (хазарское); имена громовержца Чоппа (карач.-балк.) и Громогласного Чопа (хазарское); названия святилищ — даркунанд (древнеармянская передача хазарского термина) и даркъан/дарийгъын (карач.-балк.), места их устроения (вокруг священного дерева, внутри кладбища) и обрядовые действа, посвященные данному божеству. Для подтверждения мысли о преемственности хазарской, шире западнотюркской обрядово-культовой жизни в аналогичной жизни карачаевцев и балкарцев был приведен семантический ряд понятий, связанных с образом Чоппа, а также схожие наименования жрецов у карачаевцев и балкарцев (чоппачыла) и азербайджанцев (чопчи) и многое другое. | Здесь приведен целый ряд разноплановых форм, каждая из которых нуждается в отдельном анализе и/или уточнении.
К вопросу об авторстве обсуждаемой «резолюции» отметим, что близкий пассаж о нарте Дебете (из карачаево-балкарской версии эпоса) и ветхозаветном Давиде содержится в статье Каракетов М.Д. Хазарско-иудейское наследие в традиционной культуре карачаевцев // Вестник Еврейского университета в Москве, №1(14), 1997. А близкий пассаж о тюркском происхождении слов Джабакку, джабагу содержится в книге Каракетов М.Д. Из традиционной обрядово-культовой жизни карачаевцев. М., 1995, с.8, 23. |
| Были также затронуты проблемы расселения в IX—XIV вв. алан, говоривших на печенежском или ином тюркском языке в Средней Азии и Восточной Европе, в том числе на Северном Кавказе, определения времени проживания племен, носителей куманского языка на территории Кавказа. При этом были приведены независимые одно от другого сведения четырех восточных авторов Х в., в которых названия горной территории отмеченного региона переданы в куманской форме, что дает импульс для дальнейшего исследования проблемы о более раннем, чем предполагается в настоящее время — начало XI в., периоде расселения куманоязычных племен на Северном Кавказе. | Наука не располагает никакими сведениями о тюркоязычных аланах до появления тюрок-кыпчаков на Кавказе и ассимиляции ими части алан, что должно было иметь место не ранее XV в. н.э. (ср. ниже). |
| Участники Конференции в ходе обсуждения на «круглых столах» проблематики этногенеза, истории, генезиса культуры и языка этнической общности карачаевцев и балкарцев пришли к выводу, что она, сложившаяся в раннем Средневековье и упоминаемая в X—XIV вв. как тюрки аланы и тюрки асы, а иногда под собственными именами, по языку, традиционным религиозным воззрениям и практике, материальной и духовной культуре наиболее близка к караимам, крымчакам, крымским татарам и кумыкам, а по различным сторонам обрядово-культовой жизни сближается также с азербайджанцами, татарами-мишарами, туркменами-оламами и чувашами. При этом было подчеркнуто, что длительное пребывание предков карачаевцев, балкарцев и осетин в едином аланском полиэтническом и полилингвальном племенном союзе и государственном образовании привело к формированию на территории Северного Кавказа объединяющей их историко-культурной области. | Согласно современной научной точке зрения, этноним аланы был воспринят карачаево-балкарцами, когда последние начали заселять старые аланские территории и ассимилировали в языковом отношении местное аланское население (с XV в. н.э. или позже). Сведениями о тюркоязычном компоненте древних алан наука не располагает. |
| На Конференции было указано, что антропологический тип карачаевцев и балкарцев исследован недостаточно. Особенно это касается палеоантропологии — из-за недостаточного количества ископаемых останков средневекового населения Карачая и Балкарии. Наряду с этим было отмечено, что карачаевцы и балкарцы хорошо изучены в аспекте дерматоглифики и одонтологии. Была высказана мысль о необходимости усиления исследований в области геногеографии популяций названных регионов. | |
| Одной из задач исторической науки является определение уровня развития социальных отношений и политико-правовой культуры народов Северного Кавказа. В выступлениях участников «круглого стола», посвященного этой тематике, указывалось на необходимость обратить внимание на производственные отношения и на лежащее в их основе отношение к собственности, уровень развития государственности и правовой культуры. Именно такой подход позволил участникам Конференции объяснить социальное развитие Карачая и Балкарии в более корректной форме и определить уровень развития феодализма в названных регионах. | |
| В ходе обсуждения проблемы источниковедческих исследований и выявления письменных источников указывалось на то, что состояние современной источниковой базы по карачаевцам и балкарцам не позволяет осветить значительный круг историко-этнологических вопросов, что в свою очередь приводит к «выпадению» из истории хронологических отрезков периода Средневековья и начала Нового времени. Тем не менее указывалось на наличие сведений о карачаевцах и балкарцах до XVII в., которые следует ввести в научный оборот. | |
| Особое внимание было обращено на проблемы фольклора и традиционного искусства, в том числе музыкального наследия. Было признано, что устное поэтическое творчество карачаево-балкарского народа является корневой основой его культуры и, передаваясь из поколения в поколение, представляет собой ценнейший материал для познания как истории, мировоззрения и культуры современных и древних тюркских народов, так и для реконструкции этнокультурного облика тюркских народов Северного Кавказа и Крыма.
В ходе обсуждения современного состояния карачаево-балкарской литературы участники Конференции, затронув культурологические аспекты развития литературы, проблемы ее интеграции и адаптации в инонациональной среде, рассмотрев особенности рецепции кавказского (карачаево-балкарского) текста инонациональным читателем, отметили, что в рамках сопоставительного анализа фольклорных и литературных произведений карачаево-балкарской и других литератур на постсоветском пространстве были выявлены типологические схождения, определены направления межкультурного диалога и межлитературного взаимодействия. Было подчеркнуто, что назрела необходимость реконструкции всех этапов литературного развития карачаево-балкарской словесности на основе сбора архивных, рукописных материалов, что требуется качественный сдвиг в издании учебников по родной литературе. Особое внимание участников Конференции было обращено на проблему исследования демографии в Карачае и Балкарии, динамику численности карачаевцев и балкарцев. В ходе обсуждения этой темы установлено, что состояние изученности данного вопроса носит фрагментарный характер, а отсутствие в ряде исследований критического анализа сведений допереписного периода 1897 г. о численности карачаевцев и балкарцев, приводит к разного рода спекуляциям. В области исследования карачаево-балкарской диаспоры, наряду с положительной тенденцией, отмечено, что отсутствие сотрудничества научных сообществ, а также невозможность проведения регулярных совместных научных мероприятий, стали причинами слабого уровня изучения и осмысления истории и демографии карачаево-балкарской диаспоры. Таким образом, участники Конференции выработали пути решения проблем, выявленных во время работы 11 «круглых столов» и пришли к следующим выводам. |
|
| В области древней истории народов Великой степи и их роли в формировании историко-этнографического облика Евразии:
• считать важным дальнейшее археологическое исследование погребальных и бытовых памятников майкопской и северо-кавказской археологических культур с целью определения их происхождения и связей как с лейла-тепинской и куро-аракской археологическими культурами, так и с курганными культурами степного пояса Евразии и с кобанской археологической культурой; |
Это, безусловно, важные направления археологических и междисциплинарных исследований. Но они не имеют непосредственного отношения к тематике Конференции, поскольку перечисленные археологические культуры (4—1 тыс. до н.э.) древнее распада пратюркского языка на булгарскую (т.е. чувашскую) и собственно тюркскую ветви (рубеж эр) и значительно древнее распада кыпчакской языковой общности (ок. IX в. н.э.) и обособление карачаево-балкарского и кумыкского языков (ок. 1500 г. н.э.). Причем современная наука не располагает какими-либо надежными сведениями о тюркоязычности носителей указанных археологических культур (данные культуры принято связывать совсем с другими племенами и языками).
Перечисление археологических культур эпохи энеолита — средней бронзы, существовавших на территориях, где сейчас проживают тюркоязычные народы, может указывать на желание утвердить тюрков в качестве насельников этого ареала со времен энеолита. Однако происхождение и связи упомянутых культур в достаточной мере известны, чтобы утверждать, что они не соотносятся с «ископаемыми» тюрками. Сама постановка проблемы с перечислением археологических культур разных эпох и генезиса ошибочна. Заметим и следующее. Археология вообще не может достоверно устанавливать, относятся ли те или иные памятники к «союзу племен» или иному объединению, а лишь высказывает гипотезы, основанные на синтезе данных с другими видами источников. Точно так она не может устанавливать языки, на которых разговаривали люди, оставившие памятники, и была ли та или иная общность «полилингвальной» или «монолингвальной», полиэтничной или моноэтничной. |
| • обратить внимание на предполагаемое рядом лингвистов и археологов существование не только алтайско-ордосской, но и переднеазиатской и западносибирской прародины тюркских народов; | Видимо, речь идет не о существовании разных прародин, а о существовании разных теорий о тюркской прародине. В современной науке действительно нет единой точки зрения на прародину тюрок. Но точно можно сказать, что переднеазиатская или южнокавказская локализации (как предлагают некоторые азербайджанские лингвисты) не поддерживаются никакими современными научными данными. |
| • признать недостаточную изученность вопроса происхождения и эволюции древней кочевой культуры и ее роли в формировании тюркских народов Евразии, и в связи с этим считать научно некорректным определение скифского, сакского, сарматского и аланского союза племен как моноэтнического мира, подобно тому, как освещать истории древних западнотюркских народов с упоминания гуннов, а предков древнетюркских народов — с сюнну и хунну; | Проблематика «древней кочевой культуры и ее роли в формировании тюркских народов Евразии» действительно допускает более глубокую разработку, чем имеет место сегодня. Однако в науке действует принцип бритвы Оккама, согласно которому мы не должны плодить лишние сущности и строить гипотезы без фактического подкрепления. Наука пока не располагает достоверными сведениями о полиэтничности и/или многоязычии скифов, саков и аланов. Народность или же племенной союз сюнну (= хунну), известный по древнекитайским источникам, вполне надежно определяется как тюркоязычный — это или пратюрки или их близкие родственники, хотя, конечно, теоретически полиэтничный состав сюнну исключать нельзя (Дыбо А.В. Лингвистические контакты ранних тюрков: лексический фонд. М., 2007). |
| • имея в виду актуальность дальнейшего написания истории народов Северного Кавказа оказывать всяческую поддержку исследованиям, направленным на выявление роли и значения догуннских племен и «Страны гуннов» (Северный Кавказ) в истории северокавказских народов, а также раннего этапа истории Хазарского каганата; | Гуннская империя действительно включала в свой состав часть Северного Кавказа — прикаспийскую территорию, что мы знаем из сообщений позднеантичных и византийских авторов. Называть, однако, Северный Кавказ «страной гуннов», с сегодняшней точки зрения, некорректно. |
| • поддержать Институт востоковедения Российской академии наук по созданию Корпуса сведений арабских источников по истории хазар;
• для переосмысления некоторых сложившихся стереотипов рекомендовать научно-исследовательским учреждениям Кабардино-Балкарской и Карачаево-Черкесской республик поднять изучение письменных источников по истории народов Кавказа на качественно новый уровень, используя новейшие методики анализа рукописного материала; |
|
| • оказать поддержку археологическим исследованиям погребальных и бытовых памятников в горных и предгорных районах Северного Кавказа, особенно на территории Кабардино-Балкарской и Карачаево-Черкесской республик и Ставропольского края, доказывающих передвижение древнетюркских народов Великой степи в горы задолго до V—VI вв., рекомендовать публикацию промежуточных результатов таких исследований; | Современная наука не располагает надежными сведениями о заселении тюркоязычными племенами горных районов Кавказа «задолго до V—VI вв.». |
| • обратить внимание на хазарское наследие в карачаево-балкарской обрядово-культовой жизни, языке и фольклоре, а также на необходимость исследования наследия печенегов и алан, говоривших на печенежском языке, по сведениям авторов Х—XI и XII вв.; | Наука не располагает надежными сведениями о печенегоязычных аланах. |
| • признать более аргументированными доводы, основанные на свидетельствах независимых одного от друга четырех раннесредневековых авторов, о проживании на Северном Кавказе племен-носителей куманского языка уже в Х веке, и при этом особо обратить внимание на фонетические особенности языка печенежского союза племен, относимого некоторыми лингвистами к куманским языкам. | У современной науки практически нет данных о печенежском языке (предполагаемом языке печенегов). О куманском языке см. ниже. |
| В области этнографии:
• считать научно обоснованным изучение скифской, сарматской и аланской этнографии в рамках исследований тюркских народов; |
Наличия заметного тюркского/тюркоязычного компонента в составе древних скифов, сарматов и аланов современная наука подтвердить не может.
Что касается собственно этнографии, то основным методом этнографии является непосредственное наблюдение быта и нравов народов земного шара или же реконструкция таковых для материальных памятников, близких к современности (XVIII—XX вв.). Поэтому предложение заняться этнографией скифов, сармат и алан выглядит несколько странным. |
| • признать, что в основе историко-этнографического облика этнической общности карачаевцев и балкарцев лежат древнекавказские и древнетюркские пласты с преобладанием последнего. При этом особо подчеркнуть роль булгарских, савирских, хазарских и говоривших на тюркском языке части аланских, асских племен и их предков в формировании не только его этнокультурного облика, но и политико-правовой культуры, и в связи с этим считать научно обоснованным периодизацию формирования этнической общности карачаевцев и балкарцев через термины «прото-», «пра-» и «древнекарачаево-балкарская этническая общность»; | В современной научной русскоязычной номенклатуре приставки прото- и пра- являются синонимами (прото- можно считать англицизмом), обычно они употребляются применительно к незасвидетельствованному предковому состоянию. А словообразовательный элемент древне- обозначает исторически зафиксированного предка, причем этот предок должен быть достаточно отдален во времени. Для более близких исторически зафиксированных предков имеется тенденция к употреблению элемента старо- (напр., исторически зафиксированный предок русского языка до XIV в. называется древнерусским, а с XV в. — старорусским). Таким образом, можно говорить и о пракарачаево-балкарском языке (или карачаево-балкарском праязыке) — незафиксированном, но предполагаемом нами лингвистическом предке современных карачаево-балкарских диалектов, а также о старокарачаево-балкарском языке последних веков. Это же должно относится и к периодизации развития карачаево-балкарском этноса. |
| • признать научно обоснованным рассмотрение истории, языка и культуры тюркских народов Северного Кавказа и Крыма в рамках булгаро-, хазаро- и печенегоязычного этнокультурных пластов, а также исследование прошлого этнической общности карачаевцев и балкарцев в рамках истории, языка и культуры западных алан как древнетюркского населения раннесредневекового Аланского царства с использованием сведений раннесредневековых авторов о тюркском, в том числе печенежском характере их языка, хозяйственно-культурного типа и материальной культуры, в том числе и одежды, а также с учетом многочисленных эпиграфических памятников, созданных на основе «кубанского варианта» древнетюркской рунической письменности и широко представленных в местах наибольшей концентрации аланского населения; | Наука не располагает надежными сведениями о тюркском компоненте исторических алан. «Северокавказская руника», как было указано выше, еще не расшифрована и не прочитана, язык ее, строго говоря, неизвестен.
Отдельные булгарские заимствования в карачаево-балкарском языке действительно находятся. Про хазарский и печенежский языки мало что известно, потому искать их следы пока бесполезно. Разумной задачей было бы написание этимологического словаря карачаево-балкарского языка (после этого было бы можно «выявлять пласты» заимствований). Но ставить ее следует после выполнения задачи грамотного описания карачаево-балкарских диалектов. К сожалению, карачаево-балкарская диалектология все еще находится в зачаточном состоянии. Увы, но ни диалектологическое описание карачаево-балкарского языка, ни создание его этимологического словаря не попали в число научных задач, провозглашаемых в разбираемой «резолюции». |
| • при изучении этнической истории карачаевцев и балкарцев обратить внимание на независимые один от другого сведения раннесредневековых авторов о печенежском характере языка алан и асов, который по фонетическим особенностям сближается с куманскими языками; | Современная наука не располагает надежными сведениями о тюркском характере языка алан и асов. Язык алан вполне надежно атрибутируется как иранский, близкий к современному осетинскому.
Печенежский язык не сближается с куманским. От печенежского языка до нас почти ничего не дошло. А вот про куманский язык кое-то понять можно, поскольку это один из языков, отраженных в Codex Cumanicus (миссионерском словаре кыпчакских языков, составленном в XIV в.), — тот, который не огузский. У куманского находятся специфические изоглоссы с западнокараимским, и к нему, видимо, относятся ранние кыпчакизмы венгерского. |
| • обратить внимание на упоминание в I—XII вв. в пределах Центрального Кавказа имен народа (ка-расстасеи, блкар, булгар, болгар, гарши, киарус-р, к-р-г[ч]-р-ах/к-р-г[ч]-ре, караца, таулас) и названия территории Хоруцон, схожих с самоназванием карачаевцев и балкарцев (къарачайлыла, таулула, мал-карлыла) и названием территории Карачай, а также на сохранение в их лексике древних этнонимов (алан, булгадар, къабарлы/хабарлы, къыргъыз, секельт/ысхылты, хазар и др.), и в связи с этим рекомендовать Карачаево-Черкесскому государственному университету им. У.Д. Алиева и Карачаево-Балкарскому научному центру гуманитарных исследований (г. Москва) при содействии Института этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая Российской академии наук, Института археологии Российской академии наук, Института востоковедения Российской академии наук и Института языкознания Российской академии наук оказать поддержку в исследовании отмеченных выше имен и названия территории, а также топохронологии Центрального Кавказа; | Полноценной этимологизацией топонимики следует заняться, когда будет закончен этимологический словарь карачаево-балкарского языка. |
| • Карачаево-Черкесскому государственному университету им. У.Д. Алиева и Карачаево-Балкарскому научному центру гуманитарных исследований (г. Москва) поддержать предложение Института этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая Российской академии наук, Института языкознания Российской академии наук, Института востоковедения Российской академии наук в части подготовки исследователей по различным направлениям этнологии и антропологии, лингвистики, источниковедения. | |
| В области археологии и архитектурного наследия тюркских народов Северного Кавказа и Крыма:
• признать ненаучной и опасной тенденцию к монополизации наследия скифского, сарматского, сакского, массагетского и аланского полиэтнических обществ как со стороны иранистов, так и со стороны тюркологов и в связи с этим считать правомерным исследовать скифскую, сарматскую, сакскую, массагетскую и аланскую проблематику в рамках, в том числе истории пратюркских народов; |
Современная наука исходит из фактов. Надежных указаний на полиэтничность исторических скифов, саков, массагетов и алан не имеется. |
| • обратить внимание на необходимость расширения археологических исследований, разработки концепции музеефикации памятников археологии Карачаево-Черкесской и Кабардино-Балкарской республик; | |
| • считать доказанной существенное влияние восточного христианского и мусульманского архитектурных традиций на архитектуру раннесредневековых Карачая и Балкарии и отметить их влияние на сложение особой карачаево-балкарской христианской и мусульманской архитектуры и искусства в конце раннего и в период позднего Средневековья; | |
| • рекомендовать Институту археологии Российской академии наук организовать совместно с Карачаево-Балкарским научным центром гуманитарных исследований (г. Москва) и сектором системного изучения историко-археологических древностей ОАО «Наследие Кубани» полномасштабную археологическую экспедицию по выявлению новых археологических памятников и интерпретации многочисленных скальных и курганных погребений, относящихся как к древнетюркскому, так и к карачаево-балкарскому населению на территории современной Карачаево-Черкесской Республики. | Странным выглядит упоминание в академическом тексте наряду с академическими структурами коммерческой компании ОАО «Наследие Кубани» в качестве исполнителя «полномасштабной» археологической экспедиции и интерпретатора погребальных комплексов. Тем более что на территории современной Карачаево-Черкесской республики выявлением новых археологических памятников занимается Институт истории материальной культуры РАН под руководством А. В. Субботина и М. Б. Рысина. |
| В области языка:
• отметить полиэтнический и полилингвальный состав скифского, сарматского и аланского этнокультурного пространства, и как следствие этого признать не совсем корректным использование в исследованиях по истории древних языков метода циркулярной аргументации (доказательство по кругу); |
Современная наука достаточно надежно классифицирует известные скифские, сарматские и аланские языковые свидетельства как иранские (Абаев В.И. Скифо-сарматские наречия // Основы иранского языкознания. Древнеиранские языки. М., 1979; Idem. Историко-этимологический словарь осетинского языка: указатель. М., 1995). Такая лингвистическая атрибуция согласуется и с указаниями Геродота. |
| • особо подчеркнуть колоссальное значение для исследования цивилизационных элементов культуры западнотюркских народов Восточной Европы и их потомков распространение древнетюркской рунической письменности, в частности, ее «кубанского варианта»; | |
| • считать некорректным использование в гуманитарных исследованиях термина «тюркоязычные народы» как синоним понятия «тюркские народы»; | |
| • признать научно необоснованным использование методов глоттохронологии, применяемых к индоевропейским языкам по отношению к генезису тюркских языков, поскольку изменения в тюркских и индоевропейских языках существенно отличаются одно от другого по своему характеру; | Как было уже указано нами выше, современные глоттохронологические техники претендуют на универсальность, т.е. применимость к любому языковому ареалу. Если считать, что современные филогенетические методы не применимы к тюркским языкам, следует признать, что тюркские языки формировались вне рамок естественной языковой эволюции. Например, что многие тюркские языки являются исходно пиджинами. |
| • при исследовании глоттогенеза и глоттохронологии карачаево-балкарского языка, а также при составлении учебников для школ и высших учебных заведений обратить особое внимание на архаичность древнего западнотюркского субстрата в формировании тюркского ядра карачаево-балкарского языка и массовость распространения «кубанского варианта» древнетюркской рунической письменности в западной части Аланского царства и юго-западной части Хазарского каганата, с очевидностью подтверждающей доминирование древнетюркского языка в этом регионе; | Как было указано выше, «северокавказская руника» пока не прочитана, ее языковая принадлежность не ясна. Где именно карачаево-балкарский язык получил свои булгаризмы — на Кавказе или в Предкавказье, или еще где-то — неясно. Возможно, после полноценного описания диалектов и создания этимологического словаря карачаево-балкарского языка этот вопрос удастся в какой-то степени прояснить. |
| • признать целесообразным создание проблемной группы по дальнейшему выявлению, дешифровке и системному исследованию «кубанского варианта» древнетюркской рунической письменности; | |
| • считать слабо аргументированной принятую в современной тюркологии генеалогическую классификацию, согласно которой карачаево-балкарский язык отнесен к западно-кипчакским, кумано-кыпчакским, половецко-кипчакским или кумано-огузским языкам. При этом отметить, что в стратификационном плане наиболее архаичным пластом является хазаро-булгарский субстрат, проявляющийся на фонетическом, морфологическом, лексическом и фразеологическом уровнях языка, что не может служить препятствием в исследовании истории западнотюркских языков, в том числе карачаево-балкарского языка в рамках скифского, сарматского и аланского этапов развития названных языков, и в связи с этим признать научно обоснованным периодизацию формирования карачаево-балкарского языка через термины «прото-», «пра-» и «древнекарачаево-балкарский язык»; | Генетически карачаево-балкарский язык бесспорно относится к кыпчакской подгруппе (к западно-кыпчакской ее ветви). Это следует и из лексики (в частности лексикостатистики), и из исторической фонологии, и из морфологии. Все фонологические особенности карачаево-балкарского языка инновационны, причем некоторые контактные особенности настолько поздние, что проходят поперек более старого диалектного членения. Булгаризмы в карачаево-балкарском языке немногочисленны и однозначно опознаются как заимствования; структурного влияния булгарский язык на карачаево-балкарской не оказал.
Об ограниченности предлагаемой терминологии с прото-, пра- и древне- см. выше. |
| • организовать и провести системные историко-сравнительные исследования фонетики, морфологии и лексики карачаево-балкарского языка, и в связи с этим рекомендовать Институту языкознания Российской академии наук обратить внимание на подготовку лингвистов-компаративистов в области тюркологии с обязательным знанием тюркских языков; | В Институте языкознания РАН (Москва) давно и успешно функционирует отдел урало-алтайских языков. |
| • считать правомерным и обоснованным применение в научных исследованиях терминов «тюрки аланы» и «тюрки асы» или «говорившие на печенежском языке аланы и асы» по отношению к предкам карачаево-балкарского народа с уточнением территории их расселения и в связи с этим признать научно аргументированным мнение, согласно которому главную роль в формировании основных признаков карачаево-балкарской народности сыграли западные аланы, носители тюркского языка и культуры; | Современная наука не располагает надежными сведениями о тюркоязычности исторических алан и асов. Если таковые сведения в дальнейшем и обнаружатся, отдельным вопросом окажется, является ли такой тюркский язык предком карачаево-балкарского языка. |
| • разработать Программу по координации исследований проблем карачаево-балкарского языка, а также общетюркологических аспектов истории, культуры, языка и фольклора с зарубежными тюркологами;
• в связи с тенденцией сужения сфер использования карачаево-балкарского языка создать рабочую группу из ведущих ученых для разработки Программы, направленной на его сохранение и дальнейшее развитие, подготовки рекомендаций органам государственной власти и органам местного самоуправления с целью фронтального сбора и фиксации топонимов, в том числе названий населенных пунктов, местностей, рек, озер и т.д., а также для приведения правовой базы государственных языков Кабардино-Балкарской и Карачаево-Черкесской республик (абазинский, балкарский, кабардинский, карачаевский, ногайский, русский и черкесский) в соответствие с Конституцией и другими законодательными актами Российской Федерации; • обратиться в органы государственной власти, научно-исследовательские учреждения и образовательные организации Российской Федерации, в том числе и Кабардино-Балкарской и Карачаево-Черкесской республик с рекомендацией применять в своих официальных документах такие понятия, как «карачаево-балкарский язык», «карачаево-балкарский фольклор», «карачаево-балкарская литература», «карачаево-балкарские традиции» и т.д. |
|
| В области антропологии и геногеографии популяций:
• в результате антропологических исследований установлено единство карачаевцев и балкарцев. По данным одонтологии они выделяются на общекавказском фоне благодаря максимальной выраженности «аланского» комплекса признаков, по признакам дерматоглифики и соматологически карачаевцы и балкарцы относятся к кавкасионскому антропологическому типу европеоидной расы с ослабленной, как и у всех народов Северного Кавказа, южноевропеоидной основой; • согласно последним результатам исследования генетиков по трем генетическим системам маркеров (митохондриальная ДНК, Y-хромосомы и аутосомные локусы) основу генофонда карачаевцев и балкарцев составляет автохтонный субстрат с последующим наслаиванием генетических компонентов различного происхождения (в основном восточноевропейского и западноазиатского), что практически не отличает их в этом отношении от остальных популяций Северного Кавказа; • для более точного определения антропологического типа карачаевцев и балкарцев, их геногеографических характеристик Карачаево-Балкарскому научному центру гуманитарных исследований (г. Москва) рекомендуется оказать содействие антропологическим исследованиям и изучению геногеографии популяций Карачая и Балкарии. |
Геногеографическими исследованиями действительно показано преобладание автохтонного (кавказского) субстрата у всех народов Северного Кавказа независимо от их лингвистической принадлежности. Однако этот кавказский субстрат является частью переднеазиатского (в терминологии резолюции «западноазиатского»), поэтому их противопоставление неправомерно. Что касается восточноевропейских (степных) «наслоений», то в докладах подчеркивалось, что они минорны и скорее связаны с приходом на Кавказ из степей ираноязычных скифов, сарматов и алан задолго до появления там предков карачаевцев и балкарцев. |
| В области политико-правовой культуры и социальных отношений:
• признать, что до присоединения Карачая и Балкарии к Российской империи в карачаево-балкарских обществах сложились феодальные отношения со сложной социальной структурой, которая была закреплена и регулировалась нормами обычного права. В то же время, поскольку в различных письменных источниках упоминается наличие как обычного, так и формального (писаного) права в Карачае и Балкарии при Карачаево-Балкарском научном центре гуманитарных исследований (г. Москва) рекомендуется создать проблемную группу по выявлению и публикации соответствующих документов; • рекомендовать научным учреждениям Кабардино-Балкарской и Карачаево-Черкесской республик рассмотреть вопрос о составлении этнополитической карты карачаево-балкарского народа в эпоху Средневековья; • организационному комитету Конференции внести в органы государственной власти Российской Федерации вопрос об издании научного ежегодника «Кавказ и Крым. История, язык и культура». |
|
| В области источниковедения и выявления источников: рекомендовать Карачаево-Балкарскому научному центру гуманитарных исследований (г. Москва) совместно с другими научными учреждениями и группами:
• провести источниковедческую работу в архивах Российской Федерации (Российском государственном архиве древних актов, Архиве внешней политики Российской империи, Архиве Санкт-Петербургского института истории РАН и др.), а также архивах и иных учреждениях других государств; • составить реестр опубликованных источников на иностранных языках, в которых затрагиваются вопросы карачаево-балкарской истории и культуры; • подготовить и издать ко второму Форуму «Историко-культурное наследие народов Евразии» сборник документов и материалов о карачаевцах и балкарцах периода до 1917 г. |
|
| В области фольклора и традиционного искусства:
• органам государственной власти Кабардино-Балкарской и Карачаево-Черкесской республик в своей политике в области культуры обратить особое внимание на сохранение и изучение народной словесности, на ее популяризацию среди населения; • оказать содействие по сбору фольклорно-этнографического материала с приданием государственного статуса фольклорно-этнографическим фондам, находящимся не только в государственных, но и в автономных некоммерческих научно-исследовательских учреждениях и частных архивах, поскольку подобного рода материалы имеют важное историко-культурное значение и содержат информацию о культурных ценностях народа, нравственных и эстетических идеалах, нормах поведения, диалектах и говорах, обычаях и обрядах, традициях народной художественной культуры в ее аутентичных формах; • научно-исследовательским учреждениям и образовательным организациям Кабардино-Балкарской и Карачаево-Черкесской республик обратить внимание на подготовку фольклористов-музыковедов, фольклористов-текстологов и переводчиков фольклорных текстов. |
Сохранения и изучения требует не только народная словесность, но и памятники археологии, многие из которых или недавно уничтожены, или находятся в плачевном состоянии. О тревожной ситуации с археологическими памятниками Карачая см. Рысин М.Б., Субботин А.В., Красниенко С.В. О разграблении памятников археологии в Карачаево-Черкесии // Российская археология, №3, 2003; Рысин М.Б. Мониторинг памятников на территории Карачаево-Черкесской Республики в 2003—2009 гг. // Археологические памятники России: охрана и мониторинг. Группа археологического мониторинга ИИМК РАН (2001—2010). СПб., 2012. Увы, схожая картина наблюдается и в сегодняшней Кабардино-Балкарии. |
| В области карачаево-балкарской литературы:
• органам государственной власти Карачаево-Черкесской Республики учредить периодический литературно-художественный журнал на карачаево-балкарском языке; • Карачаево-Балкарскому научному центру гуманитарных исследований (г. Москва) организовать проблемную группу с целью издания арабографических памятников Карачая и Балкарии, созданных до 1930-х годов ХХ в. |
|
| В области изучения диаспоры и демографии:
• Предложить Институту этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая Российской академии наук и Институту географии Российской академии наук оказывать содействие работе Карачаево-Балкарского научного центра гуманитарных исследований (г. Москва) как постоянно действующему научному учреждению по изучению истории, этнографии, культуры и языка, обрядово-культовой жизни, демографии карачаево-балкарского народа, в том числе его диаспоры, составлению топонимической карты Центрального Кавказа; • научно-исследовательским учреждениям и образовательным организациям Карачаево-Черкесской и Кабардино-Балкарской республик актуализировать историко-демографическую проблематику карачаевцев и балкарцев, особенно в таких ее аспектах, как динамика их численности в исторической ретроспективе и на современном этапе, проблема рождаемости и смертности, средней продолжительности жизни, урбанизация и другие демографические процессы. |
|
| В области общей тюркологии:
• предложить органам государственной власти Российской Федерации, Российской академии наук и Федеральному агентству научных организаций рассмотреть вопрос о создании на основе Российского комитета тюркологов при Отделении историко-филологических наук Российской академии наук и тюркологических центров Российской Федерации Российского научного центра тюркологических исследований как государственного бюджетного учреждения, организация которого позволит возродить роль России как одного из мировых центров тюркологии и будет способствовать еще большей интеграции тюркских государств с Российской Федерацией на Евразийском пространстве; поддержать издание в г. Москве уже существующего журнала «Российская тюркология» (Институт языкознания Российской академии наук) как аналога журнала «Советская тюркология», широко известного в советское время. |
|
| В вопросах организации деятельности Форума «Историко-культурное наследие народов Евразии»:
• поручить Организационному комитету подготовить материалы Конференции к изданию; • начать работу по подготовке и проведению II Форума «Историко-культурное наследие народов Евразии». |
Следует обратить внимание на то, что поименный состав оргкомитета Конференции так и не был официально обнародован (по крайней мере, нам обнаружить надежную информацию по списочному составу оргкомитета не удалось). Мы с сожалением констатируем, что этот факт в свете всего вышесказанного может внушать некоторые опасения относительно научного качества анонсируемого тома. |
Теперь есть смысл оценить, чего же добивались всеми этими махинациями некоторые из устроителей конференции. Почему им так необходимо непременно установить официально происхождение своего народа от аланов, чем им так не угодили «обычные» тюркоязычные предки — кыпчаки (половцы) и др.? И почему столичные ученые не хотят потакать этим амбициям? Быть может, аланы вошли на Кавказе в моду в связи с тем, что были успешными завоевателями? Но ведь тюрки по части завоеваний далеко превзошли алан, один Тюркский каганат чего стоит, а можно еще вспомнить и Османскую империю, и собственно Турцию (бывшую Византию)!
Но слово аланы происходит от праиранского *aryana- ‘иранский’, ‘арийский’. Аланы — разновидность ариев, настоящих ариев — по научной классификации, то есть индоиранцев. А в массовом сознании некоторых слоев на них пал отсвет других ариев — мифических, ариев-арийцев, высшей расы, расы господ. «Нордическая расовая теория», которая обеспечивала это понятие объяснением и утверждением, потерпела разгром с падением германского нацизма, а романтические идеи, перекочевавшие к разным народам, оказались очень живучи. Они всё еще питают помыслы отдельных норвежцев, голландцев, русских, узбеков и других.
Ну что им сдалась эта преемственность от аланов? Дает ли она им больше уважения, самоуважения, прав? Не дает, как не дает и тем, кто в самом деле может претендовать на идею считаться их потомками, — осетинам. Арии — не раса. Арии — язык, речь. Из близко знакомых нам народностей ею охвачены таджики, осетины и цыгане. Почему-то идеологи нордических арийцев стремились настоящих ариев — цыган — уничтожить. Да, аланы — арии, ну и что? Да, балкарцы и карачаевцы — не аланы, а тюрки, ну и что? Может, отказаться от дележа «завидных» предков и жить так, чтобы поводов для гордости хватало в настоящем?
Нельзя не упомянуть об еще одном побочном эффекте этого активного интереса к национальной истории, проснувшегося в 1990-е годы на постсоветском пространстве, — появляются или обретают вторую жизнь разнообразные фальсификации, назначение которых всё то же — удревнить и снабдить ореолом великих предков различные народы. Общеизвестна русская подделка «Влесова книга». Но, например, в Карачае обнаружилась рукописная «Летопись Карчи» (которая прямыми предками карачаевцев называет хазар), а балкарцы вспомнили о «Хуламской плитке» (обосновывающей их территориальные притязания). В. А. Шнирельман считает упомянутые фальшивки «инструментом политической мобилизации», так как они, во-первых, создают «научную» базу для тех или иных требований (территория, автономный культурный статус, воссоединение народа, политический суверенитет), во-вторых, предлагают на выбор привлекательные символы национального сплочения, в-третьих, помогают, опираясь на эти символы, формировать идеологию социальной мобилизации путем апелляции к славе далеких предков (Шнирельман В.А. Подделки и альтернативная история // Фальсификация исторических источников и конструирование этнократических мифов. М., 2011).
Идет активное построение новых мифов и изобретение героического прошлого, реальные же памятники истории уничтожаются. По свидетельству М. Б. Рысина, в Карачаево-Черкесии на 2004 год «курганы подвергаются тотальному разграблению, в том числе с применением экскаваторов и бульдозеров». Проведенный спустя шесть лет мониторинг показал, что доля ограбленных курганов выросла с 9% до 50% (Рысин М.Б. Мониторинг памятников на территории Карачаево-Черкесской Республики в 2003—2009 гг. // Археологические памятники России: охрана и мониторинг. Группа археологического мониторинга ИИМК РАН (2001—2010). СПб., 2012). Еще три четверти века назад археологи Л. А. Сердобольская и К. М. Петрелевич в отчете «О работе историко-археологической экспедиции в Карачаево-Черкесской области в 1940 г.» сообщали: «Все городища и захоронения являются предметом систематических хищнических грабительских раскопочных работ. В каждом ауле можно найти семью-другую, для которой хищнические раскопки являются занятием на века».
В заключение мы выражаем надежду, что на II Форуме «Историко-культурное наследие народов Евразии», предварительно запланированном на 2015 или 2016 год в Астане, нам не придется увидеть, как нарушаются этические стандарты международной науки.
Елена Балановская (генетик, докт. биол. наук, проф., Медико-генетический научный центр),
Ольга Брилева (археолог, канд. ист. наук, Государственный музей искусства народов Востока),
Маргарита Герасимова (антрополог, канд. ист. наук, Институт этнологии и антропологии РАН),
Анна Дыбо (лингвист, докт. филол. наук, член-корр. РАН, Институт языкознания РАН),
Алексей Касьян (лингвист, канд. филол. наук, Институт языкознания РАН),
Лев Клейн (археолог, докт. ист. наук, проф., Санкт-Петербургский государственный университет),
Сергей Кулланда (историк, канд. ист. наук, Институт востоковедения РАН).
В дополнение к вполне исчерпывающему ответу А. В. Дыбо на письмо Х. Акбаева я бы заметил следующее. Если энтузиаст карачаево-балкарской филологии Харун Акбаев утверждает, что анонимный текст так называемой «резолюции» (внезапно появившийся на сайте ИЭА РАН, но так же быстро оттуда исчезнувший) таки согласован с представительной частью ученых, заседавших на давешней конференции, то бремя доказательства лежит на оргкомитете конференции и на Х. Акбаеве. Именно оргкомитет и Х. Акбаев должны предъявить нам таковые фамилии и подписи.
А.С.Касьян.
Алексей Сергеевич, здравствуйте. Вам как человеку, который, порой, посещает научные мероприятия, должно быть известно, что резолюция — это декларируемый документ, он не подписной. И вы никогда не найдете резолюцию, принятую после конференции, которая имела бы подписи.
Доказывать должны обвиняющие, а не обвиняемые. Это так, урок основ российского права.
Ваше любовь к уничижительным словечкам вроде «энтузиаст», по отношению к ученому человеку, чей вклад карачаево-балкарскую филологию так значим, лишь подтверждает правдивость написанной о вас статьи.
Уверен, что большинство подписавших под статьей выше не осознают, с кем вместе они подписались.
Всем для ознакомления:
http://kavpolit.com/blogs/madar/13906/#
Не верю в академичность и адекватность суждений подобных людей. Эмоциям не место в науке.
Надеюсь, что люди задумаются и как минимум один уважаемый ученый осознает, что зря позволил втянуть себя в эту авантюру.
Здравствуйте уважаемые ученые!
Дело начинает принимать такой оборот, что участники прошедшего мероприятия могут обратить внимание на ваше усердие. И начать говорить за себя. Что, как вы сами и знаете, пойдет далеко не на пользу вашей репутации в академических кругах. Тот же уважаемый Тишков В.А. будет очень заинтересован махинациями с его именем и приписыванием ему определенных действий и мотивов. Надеюсь, что перед ним держать ответ вы готовы. Особенно любопытно будет, когда резолюция выйдет в научных изданиях. А уважаемые участники уже начали давать свои комментарии, предлагаю к ознакомлению, если еще не видели:
http://bairamkulov.ru/archives/35
С уважением,
Залина Руслановна Мансурова
На научных конференциях вообще редко принимают резолюции (наука не делается голосованием). Резолюции более характерны для общественно-политических мероприятий. Сам факт резолюции лишний раз указывается на политическую ангажированность Тоторкулова и Каракетова.
Второе. Резолюция голосуется и принимается (или не принимается) большинством голосов. Можно голосовать очно — поднятием руки, если есть кворум (на данной Конференции кворума не было — всего ок. 100 человек из 400 участников, причем руку «за» подняли ок. 50). Или заочно — путем сбора подписей.
Если на первичное голосование выносится черновая версия документа («принять за основу», как было в случае нашей Конференции), то рабочая группа дорабатывает документ. После чего он повторно ставится на голосование — очное или заочное.
Разумеется, если какой-то текст принят за основу, это не значит, что рабочая группа в процессе доработки может напихать туда какой угодно ереси, и эта ересь будет автоматически считаться принятой и проголосованной.
Говорю это всё как человек, имеющий опыт аппаратной работы в политических структурах.
Я готов вам поверить: вполне вероятно, что для карачаево-балкарской филологии Харун Акбаев — крупная фигура. Я, к сожалению, не специалист.
Свои общественно-политические взгляды я декларирую вполне открыто. Я член либерально-консервативной партии «Демократический выбор». С нашей программой (в частности по Северному Кавказу) вы можете ознакомиться по ссылке.
Не думаю, что надерганные и тендециозно поданные цитаты из моего блога могут изменить отношение коллег ко мне.
Молодой карачаевец по имени Байрамкулов Науруз Ильясович (1993 г.р.), который в частности работал заместителем начальника штаба Молодой Гвардии Единой России Хорошевского района г. Москвы, опубликовал интересную подборку мнений участников Конференции в форме блиц-интервью: три вопроса и ответы на них.
Любопытна подборка следующим. Очевидно, что для этой публикации были отобраны коллеги, наиболее комплиментарно и дипломатично настроенные по отношению к организаторам Конференции. Но даже эти коллеги не смогли никоим образом поддержать и одобрить аланские «потуги» подложной «резолюции».
Если не полениться и ознакомиться с отзывами, собранными Байрамкуловым, видно, что в основном это очень общие слова за всё хорошее против всего плохого. Обтекаемые формулировки, чтоб никого не обидеть.
При этом второй вопрос из трех вопросов Байрамкулова должен быть аннулирован сразу, он не соответствует действительности:
Мне не известны чьи-либо заявления, что Конференцию якобы посетили «только ученые-фрики, псевдоученые». Байрамкулов занимается очень примитивной манипуляций интервьюируемых.
Аналогичные проблемы и с третьим вопросом Байрамкулова:
Во-первых, в завершающий день была принята не резолюция, а предварительный текст — «основа». Во-вторых, проблема не в тексте-основе (который особых дикостей не содержал), а переработанном анонимном тексте, выдаваемом Каракетовым за резолюцию. Видели ли интервьюируемые этот каракетовский текст — у меня подозрения, что нет.
«Zalina Mansurova: Дело начинает принимать такой оборот, что участники прошедшего мероприятия могут обратить внимание на ваше усердие. … Тот же уважаемый Тишков В.А. будет очень заинтересован махинациями с его именем и приписыванием ему определенных действий и мотивов.»
Уважаемая Залина Руслановна,
спасибо за участие в обсуждении.
Уважаемый Валерий Александрович Тишков лично распорядился снять с сайта института анонимную резолюцию. Думаю, это достаточно ясно выражает его позицию.
Обратите внимание, что сторонники анонимной резолюции не приводят научных аргументов, а говорят о политических взглядах, «махинациях» и прочих вещах, не имеющих отношения к науке (исключение — аргументы Акбаева, разобранные выше Дыбо). Не кажется ли Вам, что это означает, что у них нет весомых научных аргументов в поддержку взглядов, изложенных в анонимной резолюции?
И самое главное. Если, по Вашему мнению, подавляющее большинство участников конференции согласны с анонимной резолюцией, почему бы организаторам не собрать подписи «за» и «против», и опубликовать результаты с именами участников и мнением каждого? У организаторов ведь есть список рассылки — что стоит послать всем участникам текст анонимной резолюции, ссылку на наш сайт с ее критикой и попросить подписаться за одно из двух мнений?
Результаты могут быть весьма интересными — например, не исключено, что география места работы участника будет жестко коррелировать с его позицией. Это будет ни хорошо, и ни плохо. Но это еще больше прояснит картину.
А то пока из 400 участников конференции свою позицию, насколько мне известно, однозначно высказали только четверо (один процент): Балановская, Дыбо, Каракетов, Касьян. Из них 75% — видят в значительной части анонимной резолюции существенные искажения научных данных.
Здравствуйте!
После того как сняли резолюцию с сайта ИЭА РАН, некоторые не понимая, что происходит, очень захотели поверить, что все это была какая-то ошибка, и РАН «передумала». Конечно нет. Резолюция обязательно выйдет, ибо она не может не выходить по итогам конференций. Но тем временем, есть вещи куда более важные, чем резолюции. Например РАН издали книгу «Карачаевцы. Балкарцы», где все открытия последних десятков лет раскрыты конечно же куда более развернуто (815 страниц). Это последняя книга изданная РАН из этой серии:
Ответственный редактор данной серии — В.А. Тишков (ведущий российский этнолог, историк, социальный антрополог. Доктор исторических наук (1979), профессор. С 1989 — директор Института этнологии и антропологии РАН им. Н. Н. Миклухо-Маклая и Центра социальной антропологии РГГУ (с 2000). Действительный член (академик) РАН (2008). Вице-президент Международного союза антропологических и этнологических наук. Министр по делам национальностей Российской Федерации (1992). Академик-секретарь Отделения историко-филологических наук, член Президиума РАН, 2013).
Рецензенты: доктор исторических наук Т.Ю. Красовицкая, доктор исторических наук Г.В. Цулая, член-корреспондент РАН С.А. Арутюнов, член-корреспондент РАН А.И. Османов. Редакторы: доктор исторических наук М.Д. Каракетов, доктор исторических наук Х.А. Сабанчиев. Институт этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН.Читаем отрывки:
Глава 2, стр. 35
Глава 2, стр. 33
Глава 2, стр. 35
Глава 2, стр. 25
Глава 2, стр. 36 (Об Архызе)
Эти и все остальные фундаментальные основы, которые вы читали в резолюции, можете найти в данной книге куда более развернуто
Всё очень просто. С томом «Карачаевцы. Балкарцы» (отв. ред. М.Д. Каракетов, Х.-М.А. Сабанчиев. М., 2014), приуроченным к началу карачаево-балкарской конференции, произошла та же история, что и с резолюцией.
Сначала предполагалось, что разделы для монографии будут писать признанные специалисты в соответствующих областях: антропологи, генетики, лингвисты, археологи. Так было согласовано с руководством ИЭА РАН. Ученым были заказаны тексты, и они эти тексты сдали в срок редактору тома, М.Д.Каракетову.
Однако, получив от ученых тексты, Каракетов предпочел их не печатать (предполагаю, потому что он в них ничего не нашел про карачаево-балкарское аланство). Вместо этого, ничего не сообщая авторам и начальству ИЭА РАН, Каракетов решил экстренно написать монографию самому в соавторстве с различными национальными кадрами. Собственно, по ссылке выше можно ознакомиться с оглавлением, которое, на мой взгляд, красноречивее любых слов.
Подозреваю, что это самый слабый том в книжной серии «Народы и культуры».
Отличие от резолюции в том, что резолюцию можно с сайта ИЭА РАН удалить (что и было сделано, когда вскрылся обман), а изъять несостоятельную научную монографию из обращения затруднительно.
Тем не менее, критические отзывы на коллективную монографию «Карачаевцы. Балкарцы», разумеется, последуют, равно как последует и публикация текстов, первоначально написанных профильными специалистами для обсуждаемого тома.
Уважаемые пользователи сайта «Генофонд.рф»,
Мы получили еще несколько комментариев к данной заметке, которые не могут быть здесь опубликованы по правилам модерирования сайта. Некоторые по причине неакадемического стиля изложения, другие — по той причине, что представляют собой «персональный разбор» авторов. Напоминаем, что сайт «Генофонд.рф» является площадкой для научной дискуссии, а не для иных целей.
модератор
Добавлю, что после истории с карачаево-балкарской конференцией и, в частности, томом «Карачаевцы. Балкарцы» М.Д.Каракетов был отчислен из ИЭА РАН (как я понимаю, формально это выглядело как непродление трудового контракта).
Мои впечатления о конференции в виде ответов на три вопроса анкеты уже опубликован Н. Байрамкуловым, ссылка на блог которого здесь приведена.
1. Расскажите, какое общее впечатление произвела на вас прошедшая конференция? Ее научный уровень и общая атмосфера мероприятия.
Международная конференция «Этногенез, история, язык и культура карачаево-балкарского народа», состоявшаяся 23-29 ноября 2014 г. в Москве, не просто своевременна, она глубоко выстрадана карачаево-балкарцами. Как известно, последний форум, посвященный проблемам происхождения этносов и их культур, состоялся в Нальчике в далеком 1959 г. За более чем полувековой период научное знание существенно продвинулось вперёд, сформировались новые направления и методологические подходы, появились фундаментальные разработки, в частности, в области тюркологии и карачаево-балкароведения. Многие из научных проблем, требующих своего решения, имеют не только лингвистическую, археологическую, этнографическую, но и социальную значимость, поскольку языки и культуры являются основой самоидентификации, а их баланс способствует взаимопониманию людей и установлению гармоничных отношений между народами.
Конференция 2014 г., организованная лучшими представителями карачаево-балкарского народа, радеющими за судьбы родных языков и культур, нельзя отнести к числу рядовых очередных конференций, она – из разряда «прорывных». Цель её – не просто послушать доклады коллег и подвести итоги в узком кругу специалистов, а включиться в исследовательский процесс мирового уровня, вписаться в современные научные парадигмы.
И эта цель, безусловно, была достигнута. В работе конференции приняли участие не только специалисты в области карачаево-балкароведения, но и ведущие учёные из многих стран мира: Турции, США, Норвегии, Казахстана, Узбекистана, Кыргызской Республики, Азербайджана, Армении, Украины, Белоруссии.
Главное достижение этой конференции – её междисциплинарность: на данном этапе развития научного знания остро стоит проблема конвергентности в поиске объективного конечного результата как совокупности различных исследовательских методов; лишь интеграция усилий и творческое взаимодействие профессионалов в различных областях знаний позволит получить новые объективные данные уникальной научной ценности, получить надежный и информативный материал, в частности, для реконструкции сложных процессов этногенеза.
Ещё одним несомненным достоинством конференции является представленность на ней различных исследовательских школ в области лингвистики, археологии, антропологии, генетики и других дисциплин. Широкий спектр научных взглядов способствует продуктивности дискуссии, выработке объективных критериев оценки полученных результатов, а в конечном итоге – продвижению науки вперёд.
Важно отметить активное участие в работе конференции молодых учёных, которым принадлежит будущее российской науки.
2. Как вы можете прокомментировать заявления некоторых блоггеров, гражданских активистов о том, что конференция является «позорищем», а посетили ее только ученые-фрики, псевдоученые, которые не были объективны в своих взглядах, а прибыли по предварительному сговору, для лоббирования интересов третьих лиц?
Думаю, что подобные заявления неакадемичны, делаются необдуманно, в пылу «полемического задора». Кроме того, самыми яркими, можно сказать, «профессиональными» критиками являются обычно люди, сами не имеющие опыта организации аналогичных мероприятий. С другой стороны, столь завидный темперамент высказываний, нарушающих нормы этики и недопустимых в любом сообществе, тем более, в научном, свидетельствует о горячей заинтересованности участников дискуссии в предмете обсуждения, о том, что «наболело».
Тем не менее, категорически недопустимы некоторые прозвучавшие и на самой конференции заявления со зловещим оттенком «доносительства» в духе 37-го года – всё это мы уже проходили в нашей недавней истории, и кто, как не мы, должны быть обеспокоены тем, «чем слово наше отзовётся». Любая самая праведная борьба против искажения фактов, непрофессионализма, некомпетентности, дилетантизма в науке должна вестись только достойными методами.
3. Что вы можете сказать о принятой по итогам конференции резолюции? Была ли она принята всеобщим голосованием? Поддержали ли ее большинством голосов авторитетные ученые или ее положения являются научно необоснованными и авторство целиком принадлежит одному из организаторов и модераторов — Мурату Джатдаевичу Каракетову?
Резолюция конференции была принята на пленарном заседании общим голосованием в целом, с необходимостью дальнейшей редакционной правки. При обсуждении был высказан целый ряд конструктивных замечаний, внесённых в протокол собрания и учтённых в резолюции. Полагаю, что М.Д. Каракетову и возглавляемому им коллективу организаторов конференции принадлежит огромная заслуга и в подготовке данной резолюции, но, тем не менее, выработка столь содержательного многопрофильного документа абсолютно невозможна без привлечения широкого круга специалистов в области различных научных дисциплин. Можно обсуждать правомерность вынесения в резолюцию тех или иных концепций – научная истина не утверждается большинством голосов, она рождается в дискуссии. Тем не менее, некоторое отклонение от канонов жанра резолюции в данном случае может быть обосновано длительным застоем в проведении подобных широкомасштабных мероприятий, посвященных происхождению и культуре карачаево-балкарцев. Безусловно, данный документ должен быть доведён до широкой научной общественности в виде публикации в отечественных и зарубежных изданиях.
В заключение я хотела бы поздравить коллег с блестяще проведённой конференцией, поблагодарить за предоставленную нам, сибирякам, возможность принять участие в столь значительном для судеб нашей науки форуме, и отметить, что народ, радеющий о судьбах родной культуры и родного языка, достоин прекрасного будущего!
И.Я. Селютина, Новосибирск.
PS. Добавлю к комментарию, что, прочитав основной текст статьи Н. Байрамкулова, была обескуражена некоторыми пассажами, о чем и сообщила ему в письме:
«Уважаемый коллега Науруз Ильясович, с интересом прочитала Вашу статью о конференции «Этногенез, история, язык и культура карачаево-балкарского народа», ознакомилась с впечатлениями других участников. Очевидно, что наши оценки совпадают: это замечательный форум, который послужит дальнейшему развитию отечественной науки в целом и карачаево-балкароведения, в частности. Свои впечатления о конференции и благодарность за предоставленную возможность участия в ней я уже выразила в ответах на вопросы Вашей анкеты.
Но, Науруз, меня огорчил третий абзац Вашей статьи, где призываются к ответу «отдельные личности». Сразу отмечу, что с одной из названных Вами личностей я, как и большинство сибирских тюркологов, имею честь активно контактировать по работе, и даже самое богатое воображение не позволило бы мне отнести этого ученого, крупнейшего тюрколога, компаративиста, специалиста самой широкой компетенции к числу хулителей, гонителей, ангажированных персон и пр., и пр.
Мне очень хотелось бы предостеречь Вас от столь эмоциональных, но необоснованных заявлений, против которых я как раз и высказывалась, отвечая на второй вопрос Вашей анкеты.
Я приношу также свои извинения коллеге из числа «отдельных личностей» за те порицания, невольным косвенным участником которых я оказалась.
Желаю процветания карачаево-балкароведению и всем коллегам».
Это письмо я намеревалась опубликовать в комментариях к статье Науруза, но, ознакомившись с ходом дискуссии на некоторых околонаучных форумах (например, http://www.elbrusoid.org/m/forum/forum183/topic24471/; https://www.facebook.com/notes/%D0%B0%D0%BB%D0%B5%D0%BA%D1%81%D0%B5%D0%B9-%D0%BA%D0%B0%D1%81%D1%8C%D1%8F%D0%BD/%D1%8D%D1%82%D0%BE-%D0%B2%D0%B8-%D1%81%D0%B5%D0%B9%D1%87%D0%B0%D1%81-%D0%BF%D0%BE-%D1%82%D1%8D%D0%BC%D0%B5-%D0%BA%D0%B0%D0%BD%D1%84%D1%8D%D1%80%D1%8D%D0%BD%D1%86%D0%B8%D0%B8-%D0%B4%D0%B0%D0%BA%D0%BB%D0%B0%D0%B4-%D0%B4%D1%8D%D0%BB%D0%B0%D0%B5%D1%82%D0%B5/725239807550971?comment_id=725347524206866&offset=200&total_comments=224&comment_tracking={, и др.), не только отказалась от публикации, но и принесла свои извинения за недостойный тон высказываний некоторых коллег, даже если они тысячу раз правы в научном отношении.
Должна отметить, что и преамбула обсуждаемого здесь документа также содержит передёргивания, которые трудно истолковать иначе, нежели намерение унизить и оскорбить – достойно ли это? И намёк на, якобы, псевдо-международный характер конференции (мы все проводим конференции и участвуем в них, в том числе и в международных, – они все состоят на 2/3 из зарубежных участников?), и на её московскую локализацию (полагаю, это сильный стратегический ход организаторов: собрать в столице ведущих ученых страны и зарубежья, привлечь внимание к остроте проблемы, «погрузить» своих сотрудников из КБ в современное состояние науки), и на незаполненность зала при обсуждении Проекта резолюции (на видеозаписи он, кстати, фактически полон, а во время конференции бросались в глаза молодые красавцы, сидящие в проходе на подставных стульях; и всегда ли все участники конференций добираются до её финала в полном составе? Как правило, ряды редеют от первого пленарного заседания к заключительному). Подписи под резолюцией? Я не видела таких резолюций – ни в научно-организационной практике, ни в других сферах деятельности.
Даже содержательная часть документа включает конфронтационные моменты, заведомо обидные для организаторов конференции. Например, утверждение: «Наука не располагает какими-либо данными об исторических или этнографических особенностях карачаево-балкарского народа, которые позволяли бы говорить об особом положении карачаевцев и балкарцев среди тюрков или же среди населения Кавказа» столь же верно, сколь и противоположное: каждый народ самобытен, занимает особое место в ряду родственных народов в силу специфики исторических контактов, взаимодействий и пр. В результате внимание отвлекается от главного – от серьёзной научной аргументации, приведенной далее лингвистами, генетиками, археологами и др.
Уважаемые авторы документа, хочется напомнить слова глубокоуважаемой Г.Л. Хить, чей доклад и выступления мы имели честь прослушать на конференции и чьё выступление звучит на приведённой на сайте видеозаписи заключительного пленарного заседания (https://www.youtube.com/watch?v=ct_unJoJ6_Q (1:01). Оценив организацию «практически международной» конференции как потрясающую, Л.Г. Хить обратила наше внимание на необходимость быть предельно объективными, толерантными и уважать взгляды друг друга.
К сожалению, к этим очевидным и мудрым рекомендациям мы не прислушались. Вряд ли обсуждение в неподобающем тоне будет способствовать продвижению науки. Полагаю, что необходимо отбросить всю эмоциональную шелуху и продолжить обсуждение положений резолюции – знаю, что в личной переписке такие объективные дискуссии ведутся. Вряд ли по всем вопросам удастся достигнуть консенсуса, но в этом случае в резолюции можно изложить весь спектр мнений – видимо, ни одна из сторон не настаивает на истине в последней инстанции?
Селютина Ираида Яковлевна, Новосибирск.
Агония вымирающих догм
http://arxeoloq.az/?p=1473
К сожалению, в этой статье очень много передергиваний. Возьмем выбор автором цитат из статьи Немета 1963. Немет помещает прародину тюрков в западную Азию, потому что привязывает тюрков к уральской семье, полагая, что обсуждаемые семьи делятся так: тюрко-уральские vs монголо-тунгусские. Конечно, гипотеза сепаратного тюрко-уральского родства давно отброшена; аргументом для Немета является, в частности, то соображение, что приводимые им тюрко-уральские лексические параллели не находят соответствий в монгольских и тунгусских языках — но это заблуждение, большая их часть — общеалтайские слова (имеются в EDAL, но выдвигались и раньше). Заимствования из иранских языков и из тохарского совершенно не относят тюрков в западную Азию — потому что тохарский засвидетельствован в Синьцзяне, а иранские заимствования имеют ярко выраженный восточный, близкий к хотано-сакскому, облик, и это как раз обсуждается в моей книжке (гл. 2, с. 106- 126). Гипотетическое семитское заимствование в пратюркский — одно, причем не особенно хорошее с фонетической точки зрения (см. Немет 1963, 128), что явно снимает вопрос. Между тем, автор благосклонно отзывается о шумеро-тюркских связях и при этом забывает упомянуть, что Ю.Немет в той же статье пишет: «Шумерско-тюркские языковые связи, о которых так много говорили в последние десятилетия, вряд ли можно принять всерьёз» (с. 128).
Что до количества китаизмов, рассматриваемых у меня и у И. Н. Шервашидзе, то автор, видимо, не понял (хотя я об этом специально пишу — С. 65-66), что я брала только достоверно пратюркские китаизмы, т.е. такие, правильные рефлексы которых представлены и в «стандартно-тюркских» языках, и в булгарской группе. Это позволяет локализовать время заимствования эпохами Западная и Восточная Хань (позднедревнекитайский, а не среднекитайский, как пишет мой оппонент), что, в общем, согласуется с историческими упоминаниями сюнну и сюннуской лексики, близкой отчасти к тюркской, в китайских хрониках того же периода.
Что касается теории алтайского родства, то в предисловии к обсуждаемой книжке я специально объясняю, почему не пишу в ней об алтайском родстве и не обсуждаю антиалтаистических концепций (С. 4-9), так что и тут недоумение автора «странно и удивительно». Не буду углубляться в разбор пратюркских этимологий Б.И. Татаринцева — большая заслуга этого незаурядного ученого состоит в работе, к глубочайшему прискорбию, неоконченной, над этимологическим словарем тувинского языка, где в подавляющем большинстве случаев правильно определены источники заимствования в тувинский, а также тувинские производящие основы. Однако этимологизацией для пратюркского Б.И.Татаринцев обычно считал возведение к гипотетическому 1-сложному корню с произвольной, обычно звукосимволической семантикой (см. обе упоминаемые П. Гасымовым статьи этого ученого; конечно, многие критикуемые им в них этимологии все же являются ошибочными). Такой метод лежит в стороне от этимологического мейнстрима, и значительная часть предложенных Б.И. Татаринцевым пратюркских этимологий не выдерживает критики.
Госпожа А.Дыбо, Вы тоже благосклонно относитесь к отрицанию Дь. Неметом шумеро-тюркских языковых связей, и одновременно критикуете его же гипотезу о западно-азиатской прародине пратюркского. По каким же вопросам устарели позиции Дь. Немета: по прародине пратюркского, или по шумеро-тюркским языковым связям?
За 50 лет после статьи Дь.Немета гипотеза о западно-азиатской прародине пратюркского и шумеро-тюркских языковых связях только укрепилась; я приводил в статье примеры исследований западных, советских и российских ученых. Более того, в 2013-ом году в своей статье греческие палеолингвисты И. Кенанидис и Е.Папакитсос из департамента лингвистики Афинского университета отметили те самые связи между шумерским и r-turkic (т.н. «прото-булгарским», или «прото-чувашским»). По проведенном им анализам основной словарный запас шумерского и r-turkic является общим, то есть слова, означающих «мужчину», «бога», «ветра», «писать», «письменные символы», металлы, означающие важных одомашненных животных, и вообще, важные слова связанные с культурой. Фонология, грамматика и синтаксис, все это указывает на то же самое направление. По ним, «следует учитывать, что разделение r-turkic из пратюркского должно было произойти гораздо раньше, чем 1000 г. до н.э…».
При том греческие исследователи отмечают, что их статья направлена только на то, чтобы «открыть новое направление в доселе стагнирующих исследованиях, которые в настоящее время ЗАБЛОКИРОВАНЫ ПО РАЗЛИЧНЫМ ПРИЧИНАМ».
Восточно-иранские элементы могли проникнуть в прототюркский на «старте» (на Южном Урале или юго-западной Средней Азии) по вектору движения восточно-иранских языков из Западной Азии на восток, а не обязательно «по месту конечной остановки». Но есть и другое мнение; это из статьи господина А.М. Харитонова: «Довольно странным выглядит и то, что в древнетюркском просматривается много заимствований из персидского, а не восточно-иранских языков, исходя из центрально-азиатской прародины».
Я и так знал, что в тюркологии, как и в др. направлениях языкознания, есть разные виртуальные методологические подходы, гипотезы, гипотетические построения и т.п. Но, я не знал, что в алтаистике и тюркологии есть «этимологический мейнстрим» забраковавший исследования Э. В. Севортя́на, Г. Дёрфера и Б.И. Татаринцева, только потому, как по ним, доказать присутствие «китаизмов» в пратюркском было бы трудно, даже невозможно?! Спасибо за информацию! Это – что-то!
http://arxeoloq.az/?p=1473
С уважением,…
Автор этой статьи (г. Гасимов), мягко говоря, смещает акценты. Точнее, передергивает.
Он подает «антирезолюцию» как утверждение, что господствующие в науке воззрения (тюрки — с Алтая, скифы — индоевропейцы, и т.д.) — бесспорны.
А «антирезолюция» утверждает на самом деле совсем иное:
то, что в резолюции противоположные воззрения, хотя и допустимые, но куда хуже научно обоснованные, выдаются за абсолютно достоверные факты, «обосновываются» крайне некачественно, и все это подается под явно социальный заказ, а вовсе не как поиск научной истины.
Господин О. Балановский, по Вашей части, в «анти-резолюции» говорится: «По алтае-монгольской прародине тюрков действительно есть генетические данные (Yunusbayev B. et al. The Genetic Legacy of the Expansion of Turkic-Speaking Nomads Across Eurasia // PLoS Genetics, in print), но «алтайская» прародина в резолюции (ср. ниже) как раз противопоставляется «западносибирской».
В своей статье я поднял вопрос, каким образом в вышеуказанном исследовании (Yunusbayev B. et al. The Genetic Legacy of the Expansion of Turkic-Speaking Nomads Across Eurasia), где Вы тоже принимали участие, генетические данные указали на Алтае-монгольскую прародину прототюркского? Какие-то секвенированные геномы, кластеры, гаплогруппы и т.д. «добросердечно признались» что они маркеры прототюркского языка? Или может выявлен 100 процентный метод распознания языка по генетическому материалу?
Опять таки вопрос: по той статье (Yunusbayev B. et al. The Genetic Legacy of the Expansion of Turkic-Speaking Nomads Across Eurasia), выявленные секвенированием древние и современные генетические данные поданы как «тюркские», только потому, что часть и только часть тюркологов (лингвистов) считает тот регион являлась прародиной прототюркского?
Я имел честь довести до внимания господина Л. Клейна некоторые моменты; по моему они к месту и прошу исправить меня если, ошибся:
Секвенирование геномов (прочтение ДНК) грубо говоря, может показать только вектор миграции или смешивание (меж-популяционные браки, «фактор пленных», «фактор разнородного гарема», «фактор янычар» и т.д.). Собственно сам геном или гаплогруппа не может быть маркером языка. Да еще есть проблема выборок, метода секвенирования (в том числе, по материнской или мужской линии) и т.д. Еще с первых исследований Л.Л. Кавалли-Сфорца этот алогический «метод сопряжения генетической информации с языком» был подвержен критике.
В статье ««Агония вымирающих догм» я указал всего лишь троих критиков — А. Häusler, П. Симс-Уильямс и Ирэнэ Гуд.
И Вы считаете, что «анти-резолюция» (где приведена за абсолютно достоверные факты Ваши «прототюркско-говорящие» генетические материалы из «алтае-монгольской» прародины) «обоснована» крайне качественна и является вершиной научного поиска, а не подана под явно соц.заказ?
http://arxeoloq.az/?p=1473
С уважением,…
Проблему г. Гасимов решает лингвистическую, а опирается почему-то на мнения археологов — К. Ренфру, О. Кола, А. Хойслера (которго называет А. Хауслером), В. Н. Даниленко. Какое нам дело, что думал о языковых семьях В. Н. Даниленко, который не только лингвистики, но и ни одного иностранного языка не знал!
П. Гасимов поругивает Л. С. Клейна за то, что тот одобряет идею «некоего господина Д. Энтони» считать ранних степняков индоевропейцами. К идеям известного палеобиолога Энтони Клейн относится весьма скептически, но идея, что ранние степняки были индоевропейцами (в отличие от поздних — тюрков), принадлежит не ему, а большому ряду ученых (М. М. Дьяконову и др.).
Гасимов, видимо, чтобы скомпрометировать эту идею, называет в числе ее авторов «члена НСДАП с 1932 по 1945 гг.» Эрнста Вале и его «идейную ученицу» М. Гимбутас. Идея их состояла в другом: что из степей индоевропейская «курганная культура» мигрировала в Центральную Европу. Известно ли Гасимову, что сейчас на основании полного секвенционирования геномов генетики подтвердили миграцию индоевропейцев из степей в Центральную Европу. Это были тюрки?
Гимбутас была не только «идейной ученицей» Вале, она училась у него в Гейдельберге, а Вале был учеником Косинны, выступившим против своего мэтра и внесшим в послевоенную археологию Германии идеи несоответствия этноса археологической культуре. Работу Клейна 1976 г. с подробной критикой Косинны (Гасимову известную в издании 2000 г.) Вале прочел в рукописи и отозвался чрезвычайно одобрительно.
Господин Л.Клейн, в своей статье «Агония вымирающих догм» я опирался и на исследования палеолингвистов, лингвистов и тюркологов таких как, Дьюла Немета, Марио Алинеи (теория палеолитической непрерывности), Б.И. Татаринцева (через его статьи указал и исследования Э.В. Севортьяна, Г. Дёрфера), Симо и Аско Парпола, Б.Б.Дашыбалова (через его статью указал на исследования Дж. Клоусона, В.И. Рассадина, А. Щербака), греческих палеолингвистов И. Кенанидиса и Е.Папакитсоса из департамента лингвистики Афинского университета. Но, те же археологи которых Вы указали, пользовались исследованиями лингвистов.
Насчет В.Н. Даниленко – его труд является коллективной. Языковедческий раздел при составлении анализировал филолог, тогда еще к.ф.н. Г.И. Никулин и в его работе использованы труды лингвистов Н.Д. Андреева, К. Уленбека, Б. Горнунга, J. Роkогnу, Б.А. Серебренникова, B. Hrosny, В.Иллич – Свитыча, В.А. Дыбо и т.д. И к тому же, у Вас масса исследований по теме распространения и миграции языков и в тоже время Вы не являетесь лингвистом.
В Вашей статье (Про степове походження iндоϵвропейцiв (з приводу книги Девiда Ентонi “Кiнь, колесо й мова” ) не видно, что Вы скептически отнеслись к идеям Д. Энтони. Вы больше критикуете этого палеобиолога, который ударился в индо-европеистику, за то, что он не использовал в своих исследованиях Ваши труды. И притом, этот палеобиолог ИЗВЕСТЕН тем, что три раза менял мнение по «жеребцу из Дереивки» и его предположения о том, что деформации премоляров указывает на одомашненность непарнокопытного, не воспринята другими палеозоологами. Так как, деформация может развиться по разным причинам, в т.ч. и по врождённой или приобретенной окклюзии.
Секвенирование геномов (прочтение ДНК) грубо говоря, может показать только вектор миграции или смешивание (меж-популяционные браки, «фактор пленных», «фактор разнородного гарема», «фактор янычар» и т.д.). Собственно сам геном или гаплогруппа не может быть маркером языка. Да еще есть проблема выборок, метода секвенирования и т.д. Еще с первых исследований Л.Л. Кавалли-Сфорца этот алогический «метод сопряжения генетической информации с языком» был подвержен критике. В статье ««Агония вымирающих догм» я указал всего лишь троих критиков — А. Häusler, П. Симс-Уильямс и Ирэнэ Гуд.
К тому же среди основных версий происхождения ПИЕ – есть версия “микса” уральского, алтайского и кавказского (теории «скрешивания», «нивелирование», «креолизации» древнего населения Европы): про К. Уленбека, Н.С. Трубецкого, Б. Горнунга, в современности Фредерика Кортланда у Вас имеется информация. И если так, то что секвенировали генетики – геномы, кластеры, субгаплогруппы «составных компонентов» (прототюрко-алтайцев, прауральцев, протокавказцев, ветки прасемитов) праиндоевропейцев?! И при свете этой версии палеолингвистов проблема позднего или раннего происхождения ПИЕ или ПТ (пратюркского) – уже под вопросом.
Häusler пишет, что Э. Вале лично не преподавал той студенческой группе где была М.Гимбутас. М.Гимбутас просто была студенткой ВУЗ-а, где было доминирование сторонников теории Э.Вале-Г. Гюнтерт. Но это мелочь, Häusler мог и ошибиться, а может и нет, на счет сего эпизода историографии.
Но, Häusler и Дж. Keрнс характеризуют суть теории Вале – Гюнтерт, а потом и «курганной теории» Гимбутаса как расистскую и ПО НИМ, «подосновой для ее распространения стали иррациональные причины, национальная чувствительность и идеологическая мотивация».
И не дай бог, я и не поругивал Вас, я просто отметил тот «двойной стандарт» отраженный в Вашей коллективной статье. Ваша коллективная «анти-резолюция» с одной стороны признает проблемы по вопросу места и времени формирования ПТ, а с другой утверждает, что возраст пратюркского и его «алтае-монгольская» прародина уже доказана наукой?!
http://arxeoloq.az/?p=1473
С уважением,…
Уважаемый г. Гасимов,
в Ваших возражениях приводится масса имен разного веса и значения, на которых Вы строите свои умозаключения. Для меня имена мало доказательны, сколь бы громко ни звучали. Это всё мнения. На них аргументацию не построишь.
Я не лингвист, но учился в свое время на двух факультетах, на филологическом слушал лекции таких лингвистов, как Мещанинов, Каценельсон, занимался в семинаре у акад. Ларина. Так что некоторую специализацию прошел.
Странно, что Вы так прочли мою рецензию на Энтони. Я критиковал его именно за неубедительную констатацию одомашненных лошадей и за степную теорию происхождения индоевропейцев, а вовсе не за то, что он не использовал мои труды.
Методика сопряжения генетической информации с языковой не плоха сама по себе, плох метод прямого наложения языка на гаплогруппы и т. п.
С Хойслером у меня была двойственные отношения: долгая дружба и взаимоподдержка, но ожесточенные споры по научным проблемам. Он был сторонником повсеместной автохтонности, я — противником оной. В описании взаимоотношений Эрнста Вале с Марией Гимбутене он скорее всего прав. Но личное преподавание и не требовалось для заимствования идей. Достаточно того, что Вале был лидером в среде, в которой Гимбутене-Гимбутас училась. А вот объединять Вале и Гюнтера не стоит, это очень разные фигуры, хотя обе весьма яркие.
В вопросе о времени и месте формирования пратюркского языка я склонен доверять профессионализму Анны Дыбо и не очень полагаться на благие пожелания самих тюрков, где бы им хотелось иметь свою прародину. Тем более, что у разных тюркских народов это могут быть разные пожелания.