Лу́жицкая культура

Лу́жицкая культура (нем. lausitzer Kultur, польск. kultura łużycka) — археологическая культура бронзового и раннего железного века (периода гальштата) Восточной Европы (в абсолютных датах XII – IV вв. до н.э.). Принадлежа к культурам полей погребальных урн, она продолжалась почти тысячелетие и  охватывала огромную территорию – всю нынешнюю Польшу,  восточную Германию, север Чехии и Словакии, часть Белоруссии (Полесье) и западной Украины (Волынь). Это территория от левобережья Эльбы на западе до правобережья Вислы на востоке и от побережья Балтики на севере до силезских Рудных гор на юге. Названа по Лужице (Lausitz) – историко-географическому району Германии, где Р. Вирховым в 1880 г. впервые были выделены ее проявления. С лужичанами – западно-славянским меньшинством Германии (сорбами) эта культура и ее имя прямой связи не имеет, поскольку не Лужица по ним названа, наоборот, они именуются по Лужице, а та, скорее всего по древнему германскому племени лугиев (упоминаются римскими авторами между 100 г. до н. э. и 300 г. н. э. к северу от Судет в бассейнах Одры и Вислы).

Ареал лужицкой культуры (обозначен зеленым). Автор: Palkin — собственная работа, CC BY 2.5, https://commons.wikimedia.org/w/index.php?curid=2164980

Карта Лужицкой культуры: а — кошубский вариант лужицкой культуры, б — поселения, в — курганы, г—могильники, д — клады; 1 — Ремершанц, 2—Эберсвальд. 3 — Седдин, 4 — Баальсхеббель, 5 — Веташков (Феттерсфельд), б—Вымословский, 7 — Жадково, 8 — Бискупин http://arheologija.ru/territoriya-rasprostraneniya-kulturyi-poseleniya-mogilniki-kladyi/

Артефакты. Бескурганные могильники этой культуры очень большие, долговременные (по несколько сотен, иногда до тысячи и больше захоронений). Курганов немного и они сосредоточены на севере. В большинстве могил находятся урны с прахом кремированных покойников. Есть, однако, и безурновые погребения – ямные, с остатком погребального костра и без такового. Иногда погребения обставлены камнями, а то и сооружены в каменных ящиках или в деревянных срубах. Изредка попадаются и подклошевые погребения (накрытые большими глиняными сосудами-колпаками), которые впоследствии стали господствовать в особой культуре. В некоторых местах каждая урна сопровождается сосудами-приставками, которые иной раз опрокинуты вверх дном или имеют разбитые ушки.

Реконструкция погребений лужицкой культуры из музея крепости Раддуш http://sverc.livejournal.com/275776.html

В посёлках стояли деревянные наземные дома, стенки которых определялись столбами: столбы были забраны досками или соединены плетнём, и всё это обмазано глиной. В конце бронзового века, а главным образом в железном веке, появляются укрепленные поселения – городища. Они небольшие и в Польше сосредоточены главным образом на западе и юге.

Жилища Лужицкой культуры: 1 — план дома-мегарона в Ремершанце, 2 — план жилища Бискупинского городища, 3 — конструкция дома Бискупинского городища http://arheologija.ru/territoriya-rasprostraneniya-kulturyi-poseleniya-mogilniki-kladyi/

В Германии в начале ХХ века исследовано городище Рёмершанце близ Потсдама, где К. Шухардт первым из археологов научился выявлять постройки по ямкам от столбов. Наиболее полно изучено городище у с. Бискупин в Польше, расположенное на острове, укрепленном по краям вбитыми в дно озера сваями. Городище обнесено мощной деревянной стеной из трехрядных городниц – клетей, засыпанных землей. Внутри городища вдоль стены идет деревянная мостовая, а поперек всего городища проходят одиннадцать мощеных улиц. На них, вплотную примыкая друг к другу, стоят более сотни деревянных жилищ. Стены их образованы столбами, промежутки между которыми забраны горизонтальными бревнами (заостренные концы их вставлены в пазы столбов). В каждом доме, хоть он и невелик, три комнаты: сени, жилая комната с очагом и спальня. Реконструкция Бискупинского городища – один из главных музейных объектов Польши.

Древнее городище Бискулин http://maxpark.com/community/8/content/1802605

Керамика лепная, красно-коричневого цвета, отличается тщательностью выделки и богатой нарядной орнаментацией. Главные формы этой культуры: биконические урны, сосуды с круглыми шишковидными выпуклинами на боках (нем. Buckelkeramik), сосуды с цилиндрической шейкой. Имеются также амфоры, черпаки, миски, горшки с «хроповатой» (искусственно ошершавленной) поверхностью, кадильницы, ложки и пр. Среди сосудов в некоторых местах есть лощеные и есть расписанные разными красками сосуды. Характерны вертикально проткнутые ушки – свидетельство транспортировки сосудов на веревках. Попадаются кубки в форме сапога, глиняные рога для питья. Есть глиняные фигурки птиц.

Характерные лужицкие сосуды из музея крепости Раддуш http://sverc.livejournal.com/275776.html

Сосудов в виде животного из погребения Лужицкой культуры

Хозяйство было построено на земледелии и скотоводстве. То и другое засвидетельствовано находками: деревянные рала, зерна проса, четырех видов пшеницы, многорядного ячменя, чечевицы, льна. Возделывались горох и бобы. В стаде основу составлял крупный рогатый скот, но также были мелкий рогатый скот, свиньи, лошади.

Металлургия базировалась на привозном сырье. Из бронзы делались топоры. Серпы, бритвы, щипчики, разнообразные фибулы (смычковые, чертозские, арфовидные, асимметрические). Во многих местах культуры найдены мечи. Меч, собственно, и возник из кинжала с треугольным лезвием в среднем бронзовом веке, когда возникла лужицкая культура. Появилось несколько типов мечей (по разновидностям рукояти). Правда, ни один из них не связан специально с лужицкой культурой и вообще с полями погребений, но разные мечи поступали сюда и применялись, возможно, также изготавливались. При переходе к железному веку бронзовые мечи сменились железными.

В культуре выделяется ряд локальных вариантов со своими особенностями, они возникают в разное время, делятся, расширяются, исчезают, видимо, представляя отдельные родственные народности или племена. В Германии поздняя лужицкая (железного века), отличающаяся черным цветом керамики (из-за добавленного в глину графита) и другими особенностями, считается отдельной культурой – биллендорфской.

Встречаются, особенно в поздней лужицкой культуре, так называемые княжеские погребения – богатые и сделанные по особому обряду. У Седдина в Германии найден курган высотой в 11 м и диаметром около 70 м. В нем расположена каменная камера со сводом из плит и росписью на стенах. В глиняную урну была вложена бронзовая, сделанная в Италии. В ней останки сожженного 40-летнего мужчины, а рядом – две урны с останками двух молодых женщин. Погребальный инвентарь содержал много бронзовых сосудов и меч с антенной рукоятью – это VIII век до н. э., начало гальштата. Есть и менее крупные курганы с каменными сооружениями для знати.

Лужицкая культура на территории Польши. Металлические предметы: 1—5, 7—9 — украшения; 6, 10—15 — оружие и орудия. http://arheologija.ru/territoriya-rasprostraneniya-kulturyi-poseleniya-mogilniki-kladyi/

Малочисленность металла в рядовых погребениях объясняется скорее погребальными обычаями, чем бедностью культуры металлом. В кладах этой культуры металлических изделий много и часто целыми наборами одного типа гривен, мечей, топоров или браслетов. В некоторых кладах – до полукилограмма золотых изделий.

Словом, лужицкая культура – археологически богатая и исторически продвинутая общность.

Происхождение и смена. Культура выводится из предлужицкой культуры (XV – XII вв. до н.э.). Они настолько близки, что некоторые известные археологи считают предлужицкую ранней стадией лужицкой культуры. Но другие присоединяют к предкам лужицкой и тштинецкую культуру. Что касается преемственной смены культуры, то возникшая на севере поморская культура то ли была продолжением одного из лужицких вариантов (поморской группы лужицкой), то ли та вторглась со стороны, но затем, расширившись, стала смешиваться с лужицкой, из чего в центре той возникла культура подклошевых погребений. Таким образом, лужицкая культура оказывается звеном в хронологической цепочке культур. Но в какой мере культурная преемственность отражает языковую и этническую, неясно.

Этногенез. Естественно, на столь заметную и богатую культуру патриотически настроенные археологи разных стран пытались наложить свои узкие исторические рамки – занести ее в предки своего и только своего народа. Но открывшие ее немцы как раз вначале не причисляли ее к германским: в то время они увлекались своим нордическим происхождением и больше обращали внимание на культуры Скандинавии. Наиболее ярый националист Г. Косинна отводил лужицкую культуру карпо-дакам, а позже, уже в начале ХХ века, под влиянием А. Гётце – северным иллирийцам. Другие ученые отдавали (а В.В. Седов и недавно отдавал) лужицкую культуру кельтам. Все эти народности соседствовали с лужицкой культурой, и она могла бы оказаться неотличимой от них. Однако отличалась.

Сначала чех Йосеф Пич, потом польский ученик Косинны Юзеф Костшевский определили лужицкую культуру как праславянскую. Аргументом была непрерывная преемственность, которую они усматривали в цепочке культур от лужицкой к позднейшим славянским. В ответ немецкие археологи усмотрели такую же непрерывную линию, ведущую к германским культурам. Во время обеих мировых войн шла бурная дискуссия с политическими обертонами в литературе, со спорами о принадлежности территории.

Новое, послевоенное поколение археологов вообще отвергло этот способ доказательств как по фактическим основаниям (указало разрывы преемственности), так и про принципиальным (отвергло непременное совпадение между линиями преемственности языковыми и культурными, как и между соответствующими границами). Академик Б. А. Рыбаков, в славянском этногенезе противопоставлявший польской линии преемственности украинскую (от триполья) использовал эту ситуацию для «компромиссного» решения: лужицкая культура была объявлена полиэтничной, то есть в ней оказались предки и славян, и  германцев, и кельтов, и, возможно,  исчезнувшие с тех пор народности. Но доказательств этого нет.

Особенно радикальной была постсоветская критика. Многие западные археологи вообще отказались от решения вопроса этнического определения лужицкой культуры за неимением письменных свидетельств. Действительно, время это столь древнее, что от него не осталось письменных свидетельств о народах Европы за пределами Средиземноморья.

Одним из аргументов германской принадлежности служила предполагаемая рядом археологов экспансия лужицкой культуры во все стороны – все культуры полей погребений выводились из нее. Ей приписывалось появление Buckelkeramik на Балканах и в Трое, соответственно, и падение микенской и хеттской цивилизаций. Но эта концепция оказалась построенной на шатких основаниях: нашлись на это и другие претенденты, в Европе везде оказались и свои местные корни, а какие из них (местные или пришлые) оказались определяющими для языка, сказать всегда затруднительно.

Если же исходить из этнографических черт этой культуры, то есть наличия мечей, фибул, бритв (всё это было чуждо раннеславянскому быту), обычая ломать и портить вещи, сопровождающие умершего («умертвлять» их для закрепления за покойником), стремления тщательно закрывать посмертное вместилище (урну) мисками и клошами (боязнь непрошенного вылезания духа мертвеца из могилы), то скорее, эта культура принадлежала германцам. Возможно, и глиняные фигурки птиц связаны с германским обычаем помещать птичьи кости (точнее трупики) в могилы. А к столбовому каркасу домов лужицкой культуры, вероятно, восходит через ряд звеньев типично немецкий каркасный дом фахверк, оформившийся в средневековье (с XII века) и распространенный в Германии и поныне.

Можно припомнить, что германцы лугии, ассоциируемые с вандалами, упоминаются римскими авторами в бассейнах Одера и Вислы всего через два века после исчезновения лужицкой культуры.

Какое эта предположительная идентификация имеет политическое значение для современности? Никакого. Территориальная принадлежность решается не археологическими доказательствами, а живой традицией обитания нескольких поколений и системой международных договоров.

У погребенного представителя лужицкой культуры из Хальберштадт-Зоннтагсфельд (Саксония-Анхальт, Германия), жившего на рубеже 12-11 веков до н. э., обнаружена Y-хромосомная гаплогруппа R1a1a1b1a2 (Z280) и митохондриальная гаплогруппа Н23. В глазах некоторых запальчивых любителей это свидетельство славянской принадлежности покойного, но на деле один казус вообще ничего не решает, а гаплогруппа R1a не может считаться специфически славянской. Она досталась славянам от иного более древнего субстрата (см. Балановский. Генофонд Европы. Москва, 2016).