Историческая родина

«Историческая родина». Так в современных политических дискуссиях обозначают ту страну, в которой родился не сам человек, а его далекие предки. Скажем, для российских немцев, предки которых прибыли в Россию два века тому назад из Германии, «исторической родиной» называют Германию, несмотря на то, что большинство российских немцев ассимилировались в русском народе. Для российских евреев, большинство из которых не говорит ни на идише, ни на иврите и не придерживается иудейской религии, а предки их покинули Палестину две тысячи лет назад, «исторической родиной» называют Израиль – государство, созданное на земле Палестины во второй половине ХХ века.

Иными словами, «исторической родиной» для человека называют то, что для народа называется прародиной. Из понятия прародины никакие особые права («историческое право»), никакие юридические последствия не вытекают. Из понятия «исторической родины» вроде бы вытекают (права на «репатриацию», претензии коренного населения на дискриминацию и депортацию). Стоит, однако, внимательнее изучить обстоятельства конфликтов – и выяснится, что на деле все они вытекают вовсе не из наличия «исторической родины» у части населения, а из социальных неурядиц внутри данной страны с вовлечением этнических, религиозных и культурных различий. Корни этих неурядиц крояются в неравномерном и несправедливом распределении благ, в неэффективном управлении, в провокациях властей, в попытках проводить политику «разделяй и властвуй» и натравить массы на козла отпущения («внутреннего врага», идентичного внешнему, но внутри страны).

Всякий человек, как бы он ни был увлечен историей своего этноса и как бы ни был втянут в глобализацию, привязан и адаптирован прежде всего к своей родине – стране, в которой он сам родился не в качестве гостя. Даже скорее к «малой родине» (если страна велика и разнообразна). Некоторые переселенцы могут быстро и глубоко адаптироваться к своей новой родине. Так известный археолог Генрих Шлиман, немец, проведший юность в Германии, прожил купцом 20 лет в России, имел там русскую семью, считал себя русским и любил Россию и свой «волшебный Петербург» как родину; затем учился в Париже, вел раскопки в Турции, а поселился и женился вторично в Греции, назвал своих детей греческими именами, даже своих слуг переименовал на древнегреческий лад. Раскопанные сокровища предлагал Эрмитажу, а когда царь отказался принимать, подарил их Берлину.