Северокавказская культура

 Северокавказская культура — археологическая культура среднего бронзового века (3000/2900 — 1500 гг. до н. э.), распространенная в бассейнах Кубани и Терека (Сев. Кавказ). Она занимает Закубанье, также распространена за верхним Тереком и охватывает возвышенность между ними, уходя оттуда полосой на север, в степи, в сторону Волги неопределенно далеко. Таким образом она охватила всю зону предшествующих майкопской и новосвободненской культур и небольшую часть зоны куро-аракской культуры. На севере граничила с культурами южнорусских степей (в частности, с катакомбными, а возможно еще и с ямной), на западе – с новотиторовской культурой, на юге — с ареалом западнокавказских дольменов (граница проходила по Главному Кавказскому хребту), на востоке — с культурами Дагестана (присулакской и великентской).

В трактовке В. И. Марковина. Курганы очерчиваемой здесь культуры рассматривались раннесоветскими археологами как памятники среднего бронзового века на Кубани (средне- и позднекубанская группа). Но еще один из ведущих российских археологов В. А. Городцов в 1910 г. и в 1927 г.говорил о северокавказской культуре, включая в нее, однако, и Майкопский курган. А. А. Миллер в 1932 г. отделял северокавказскую культуру от ранних памятников. Московский археолог Е. И. Крупнов в 1957 г., найдя подобные кубанским курганам в Кабарде, объединил все такие в одну культуру, бесхитростно называя ее опять же северокавказской, а его ученик В. И Марковин формально выделил и описал эту культуру в монографии 1960 г.

Карта расположения вариантов северокавказской культуры (из книги: В. И. Марковин. Культура племен Севаерного /Кавказа в эпоху бронзы. М, АН СССР, 1960)

В археологии больше принято называть культуры по типичному памятнику, так как  при географическом названии памятники данной культуры легко спутать с любыми памятниками той же местности. К тому же, строго говоря, Кавказ – это только цепи горных хребтов, и он маркирует лишь южную границу культуры. Но название привилось.

Отдельные находки из Центрального Кавказа (из книги: В. И. Марковин. Культура племен Севаерного /Кавказа в эпоху бронзы. М, АН СССР, 1960)

В монографии Марковина культура относилась ко II тысячелетию (на всем его протяжении): радиоугеродная революция еще не была учтена. В культуру включались многие памятники предкавказских степей, относимые другими археологами к катакомбным культурам. Сообщалось, что поселения почти не изучены, и культура известна по курганным (в степях и предгорьях) и грунтовым (в горах) могильникам.

Инвентарь из погребений (из книги: В. И. Марковин. Культура племен Севаерного /Кавказа в эпоху бронзы. М, АН СССР, 1960)

Погребальные сооружения охарактеризованы так: в Прикубанье грунтовые ямы, а в Ставрополье, в горных районахЦентрального Кавказа и предгорьях Северного Дагестана — каменные ящики и склепы, ямы, выложенные каменными плитами. Памятники этой культуры расчленены в монографии на три этапа: сложение культуры, ее расцвет и переход в прикубанскую и кобанскую культуры, которые Марковин считал прямым продолжением северокавказской, так же как северокавказскую — прямым продолжением майкопской (традиция идет от Городцова). Разнообразны и погребения: ранние захоронения — скорченные костяки с южной ориентировкой, засыпанные красной краской, а с середины тысячелетия появляются вытянутые костяки с восточной или реже с западной ориентировкой. Различаются памятники и географически: у Марковина это три локальных варианта: прикубанский, центральный и восточный (позже их число возросло).

Единообразен только инвентарь погребений. Это керамика — лепные черные плоскодонные сосуды округлых форм с отпечатками шнура и тесьмы, оттисками штампов и налепами в виде шишечек и валиков. Сосуды обычно помещались в ногах покойного. Это также изделия из металла – мышьяковистой бронзы (олово на Кавказе в дефиците): листовидные ножи, тесла, серпы, проушные вислообушные топоры, украшения. — большие булавки для скрепления одежды — молоточковидные, с несколькими молоточками, посоховидные. Это, наконец, каменные  шлифованные булавы и боевые топоры с резким перегибом тулова – так наз. пятигорского типа. Основа хозяйства – пастушеское, яйлажное (сезонное, отгонное)  скотоводство и земледелие.

Но металлические изделия распространены далеко за пределами культуры. Культура представляет собой только часть Циркумпонтийской металлургической провинции, распространенной вокруг Черного моря и выделенной Е. Н. Черных, а типичные булавки и ножи как северокавказские импорты рассеяны по значительной части Северного Причерноморья. Да и в посуде есть локальные различия.

Типы металлических булавок (из книги: В. И. Марковин. Культура племен Севаерного /Кавказа в эпоху бронзы. М, АН СССР, 1960)

В трактовке В. А. Сафронова – Н. А. Николаевой. Некоторые другие исследователи, особенно ленинградские/петербургские, не признали выделения северокавказской культуры. В 1970 г. В. И. Сафронов заявил, что под шапкой северокавказской культуры скрыто не менее пяти культур. В 1980 г. В. А. Сафронов и Н. А. Николаева исключили из нее катакомбные памятники степей и назвали оставшиеся кубано-терской культурой (также предпочтя географическое название – по рекам Кубани и Тереку). В статье Николаевой 1980 года показано, что кубано-терскую культуру объединяет 29 признаков: каменные курганы, земляные курганы с каменным панцырем или кромлехом, стелы и менгиры, обмазка дна и стен могильной ямы зеленоватой глиной, ящики из каменных плит, скорченное и вытянутое положение покойников и т. д. Формы керамики: амфора с 4 или 2 ушками, амфора на поддоне, горшок, миска, кубок. Орнаментация тесьмой, веревкой или другими штампами, резной орнамент.

Но трактовка Сафронова – Николаевой никем не принята – археологи остаются привержены северокавказской культуре, ставшей уже традиционной. Степной вариант северокавказской культуры снова в нее включается – вытянутые погребения не в катакомбах, а в ямах с северокавказским инвентарем (да и сама Николаева их признала кубано-терскими). Впрочем, легко заметить, что и кубано-терская культура, хотя и держится прочнее, чем северокавказская, всё же весьма пестра по составу. Вполне возможно, что приведенные Николаевой 29 признаков, будучи подвергнуты комбинаторному анализу (хотя бы элементарной корреляции), покажут иную группировку. Заметно, что авторитетный петербургский специалист по археологии Кавказа М. Рысин вообще старается не употреблять никакого названия для этой культуры – говорит о памятниках среднего бронзового века на Северном Кавказе.

Нечто близкое к корреляции провел с частью культуры петербургский археолог В. А. Трифонов, упорядочив в 1991 г. памятники Прикубанья по 70 признакам, и у него северокавказская культура выделилась в отдельный блок, но внутреннюю корреляцию северокавказской он не проводил.

Нужно признать, что классификационная позиция Сафронова с Николаевой была всё же перспективнее, чем позиция Крупнова с Марковиным. Крупнов, сам с Кавказа, хорошо знал кавказские древности, но его профессиональное образование было неполным и (в годы искоренения буржуазной археологии) выхолощенным, так что  должную методическую подготовку он не мог освоить и передать своим ученикам. Характеристика, данная ему в мемуарах Г. Б. Федорова, весьма нелицеприятная, в общем, верна. Но, будучи фаворитом акад. Рыбакова, он занимал ведущее положение в Институте археологии и имел сонм учеников на многих археологических постах в кавказской археологии. После его смерти проходят ежегодные крупновские чтения. Эта традиция доминирует в науке. Нынешнее поколение представителей этой школы преодолело налет дилетантизма, свойственный первым ее поколениям, но придерживается некоторых традиций школы в трактовке древностей.

Сафронов и Николаева получили хорошее профессиональное образование и имели гораздо более широкий кругозор, о чем говорит книга Сафронова «Индоевропейские прародины» (1989). Но, как свидетельствует эта же книга, они очень спешили и принимали свои идеи за доказанные, когда это были всего лишь талантливые гипотезы. Некоторые принципы, лежащие в основе их заключений, просто ошибочны (в частности тесная привязка языка и этноса к культуре – впрочем, из этого же принципа исходили и Крупнов с учениками).

Наконечники стрел и каменные топорики (из книги: В. И. Марковин. Культура племен Севаерного /Кавказа в эпоху бронзы. М, АН СССР, 1960)

Связи и происхождение. А вот в чем Сафронов с Николаевой явно превосходили Крупнова с Марковиным, это анализ культурных связей и происхождения этой культуры. Крупнов и Марковин стояли на позиции безусловной и заведомо ясной автохтонности. Всякая культура Кавказа у них происходила из местной культуры предшествующего времени. Из майкопской культуры, по Марковину, происходят курган, кромлех, южная ориентировка покойников, сильная скорченность. Но всё это широко распространено, не только в майкопской культуре. Тогда как Сафронов и Николаева показали, что новосвободненская культура не происходит из майкопской, а северокавказская имеет мало общего с ними обеими.

Сравнительная таблица погребальных сооружений: I — Северный Кавказ, II — культура шаровидных аифор, Польша. (Н. А. Николаева. Выделение кубано-терской кульутры ранне- и среднебронзового века на Северном Кавказе. — Проблемы археологии Севрной Осетии. Орджоникидзе 1980: 110)

Так, в майкопской культуре применялся гончарный круг, а керамика северокавказская – лепная от руки. Тесто северокавказской керамики резко отличается от теста майкопской: то чистое, хорошо отмученное и с ровным обжигом, а это с примесями (в частности толченой ракушки) и с неровным обжигом. И тесто и формы керамики, как новосвободненской, так и ранней северокавказской похожи на керамику куро-аракской культуры (например, ангоб), так что что-то оттуда было взято.

Сравнительная таблица керамики: I — Северный Кавказ, II — культура шаровидных амфор, III — культура шнуровой керамики. (Н. А. Николаева. Выделение кубано-терской кульутры ранне- и среднебронзового века на Северном Кавказе. — Проблемы археологии Севрной Осетии. Орджоникидзе 1980: 110)

Трифонов также отверг прямую связь северокавказской с майкопской или новосовободненской: между ними на его сводной хроно-стратиграфической таблице вклиниваются ямная и новотиторовская культуры, а вне Прикубанья, по его соображениям, майкоп и северокавказскую разделила куро-аракская культура.

А больше всего – и в формах керамики, и в орнаменте, и в оружии, и в архитектуре погребальных сооружений северокавказская культура (в терминологии Николаевой и Сафронова кубано-терская) схожа с культурой шаровидных амфор и отчасти с культурами шнуровой керамики и боевого топора: амфоры, шнуровой орнамент, каменные боевые топоры, каменные ящики и кромлехи, особенно показательны  трапециевидные в плане могилы (редкая форма). До Сафронова с Николаевой в 1970 г. подобные идеи высказывал польский археолог Т. Сулимирский (в книге «Преисторическая Россия»).

Это далеко не всеми археологами принимается. Детали и обстоятельства таких генетических связей остаются неясными, но игнорировать эти связи никак не получается. С другой стороны, некоторые археологи, в частности, А. А. Клещенко, ведут обряд вытянутого погребения из постмариупольской (по Н. С. Котовой) или квитянской (по Ю. Я. Рассамакину) культуры IV тысячелетия. В северокавказской, как и в квитянской культурах они в основном ориентированы на В — СВ. Как показывает Клещенко, нет и прямого перехода северокавказской в кобанскую, потому что на всей территории северокавказской культуры ее в третьей четверти III тыс. сменили катакомбные культуры. Очень интересно Клещенко картографировал положение молоточковидных булавок в могиле – они сконцентрированы возле правой кисти покойника.

Нужно отметить, что московский археолог Клещенко, написавший диссертацию о западном (Закубанском) варианте северокавказской культуры, представил наиболее квалифицированный и информативный обзор всей культуры на сегодняшний день. Впрочем, можно ломать голову, какую он школу представляет: он получил образование в Москве, но под руководством А. Н. Гея, а тот – ученик И. С. Каменецкого, перешедшего в Москву из Ленинграда. Да и Сафронов с Николаевой переселились в Москву, там Сафронов и окончил свою жизнь. Так что конкурирующие школы скрещиваются. Что это даст для взаимообогащения традиций трактовки древностей, время покажет.

Антропология. По консультации М. М. Герасимовой, для северокавказской культуры характерен гиперморфный (то есть массивный) брахикранный вариант, резко отличный от кобанских черепов. Широкая мозговая коробка и широкое лицо. Так в Ставропольте, еще в еще более выраженной форме — в Калмыкии.  По сравнению с черепами ямной культуры черепа северокавказской культуры  удивляют своей брахикранией и  шириной лица, к тому же они более высокоголовы. Это отражалось в ямной культуре смежных территорий (результат контактов). Были ли эти брахикраны автохтонами, антропологи пока решить не могут, уповая на археологические решения. 

ЛСК

КОММЕНТАРИИ

от к.и.н. М.М.Герасимовой, вед. н. сотр. Института Этнологии и Антропологии РАН

Л.С.Клейн - «Крупнов и Марковин  стояли на позиции безусловной и заведомо  ясной автохтонности северокавказской культуры».

 М.М.Герасимова- Не совсем . понятно негативное отношение к этой позиции, поскольку, сам автор считает, что с археологической точки зрения наследницей северокавказской культуры является кобанская, принявшая самое активное  участие в этногенезе  населения центральных предгорий и горных групп Кавказа.

Антропологически эти культуры, северокавказская и кобанская, представлены диаметрально противоположными вариантами. Об антропологическом типе кобанцев ( см. кобанская культура Герасимовой и Пежемского). Северокавказская культура представлена с территории Калмыкии  шестью мужскими  черепами (Шевченко,1986), и двумя черепами (1♀ и 1♂)   со Ставропольской возвышенности (Герасимова, Пежемский, 2014).

Особенности строения черепов северокавказской культуры Ставрополья, рисуют нам тот же гиперморфный брахикранный вариант, который зафиксирован в Калмыкии, только в еще более выраженной форме. Еще более широкая мозговая коробка и еще более широкое лицо. По сравнению с черепами ямной культуры черепа северокавказской культуры  Ставрополья удивляют своей брахикранией и  шириной лица, к тому же они более высокоголовы. Возможно, именно контактами с северокавказским населением  можно объяснить своеобразие «ямников» Калмыкии и Ставрополья (Шевченко, Герасимова и Пежемский, Казарницкий). Тем более, что имеются археологические свидетельства сосуществования ямного и северокавказского населения и их возможных контактов [Шишлина,1992]

Именно эти черепа являются первыми доказательствами того, что автохтоны Кавказа были  матуризованы, круглоголовы и широколицы, если археологи  убедительно докажут местное происхождение северокавказской культуры, а Ставрополье и Калмыкию аргументировано  —   периферией распространения этой культуры.

Л. С. Клейн: Мое негативное отношение к позиции Крупнова и Марковина о безусловной и заведомо ясной автохтонности северокавказской культуры не противоречит возможной (хотя и не безусловной) преемственености кобанской от нее, потому что имеет в виду ее происхождение, а не ее связи с наследниками. Речь ведь у меня шла об автохтннности северокавказской культуры, а не кобанской. В остальном замечания моих комментаторов с благодарностью приняты.